"Мои мысли, мое имя, мои труды будут принадлежать России" - так говорил Гоголь. Известны его рассуждения о малороссийской и великороссийской душе, дополняющие друг друга, о важности использования общерусского литературного языка. А что мы сейчас видим на Украине?

Так, в новом переводе, например, "Тараса Бульбы", везде, где у Гоголя говорится о русском народе и о русской силе, которую никакая сила не пересилит – везде доминирует украинский или казацкий народ. Не случайно один деятель из окружения лжепатриарха Филарета Денисенко сказал, что в фильме режиссера Бортко – от украинских казаков остались только шаровары и чубы. Так это в его восприятии, через призму его узконационалистических взглядов! Вы знаете, мое отношение к Николаю Васильевичу Гоголю, который, кстати говоря, никогда не расставался с Евангелием и иконой св. Николы, очень личностное. Я всю жизнь пытался разгадать загадку смерти великого писателя. Меня еще в школьные годы упрекали родственники-атеисты: вот, мол, произошла трагедия великого писателя из-за того, что он замолился и запостился.

В экскурсиях, которые я проводил в Даниловом монастыре в первые годы после его открытия, одной из изюминок был рассказ о погребении Гоголя здесь и о вскрытии его захоронения в 30-е годы. Тогда его обнаружили перевернувшимся в гробу – отсюда версия о том, что он был похоронен в состоянии летаргического сна – чего он так при жизни боялся. Вы знаете о том, что сейчас прорабатывается вопрос о перенесении праха писателя на первоначальное место захоронения в Даниловом монастыре.

Будучи студентом пединститута, я прорабатывал в Исторической библиотеке "Выбранные места из переписки с друзьями" - одно из главных произведений писателя, к которому, впрочем, неоднозначно относились оптинские старцы. Люди старшего и среднего поколения изучали в школе письмо неистового Виссариона Гоголю, а вот смиренный ответ Белинскому Николая Васильевича остался неизвестным.

Простите за нескромность, но даже какие-то внешние нюансы у Гоголя мне близки. Помню, представляюсь: "Александр Сергеевич" – знакомая реакция-ассоциация, а потом слышу: "Надо же, а нос у Вас, как у Николая Васильевича Гоголя". Мне с одной стороны – не очень приятно, когда это подчеркивается, но ведь сравнивают с носом великого писателя!

Гоголь очень актуален и назидателен. "Быть в мире и ничем не обозначить своего существования – это кажется мне ужасным", - писал он. Рассмотрим это. Сколько раз я слышал очень интересные рассказы о красивых местах и достойных людях. Надо бы их записывать, делиться впечатлениями с другими, чтобы как можно больше народа узнало. Лично я двадцать лет активно занимаюсь патриотической деятельностью. Вот, проходит бурное собрание, возникают споры, разгораются страсти. К концу все уже устали, спешат домой. Просишь кого-нибудь, что называется под занавес, написать заметку о прошедшем, но куда там! В ответ слышишь: "Сами черкните что-нибудь". Как люди не понимают, что без резонанса в СМИ о мероприятии, прошедшее отзовется писком комара. Помнится, как один современный политический деятель сетовал, что не покажут по голубому экрану кадры о нашем большом мероприятии, значит, для страны его не было. Вот так.

А сколько у Гоголя крылатых слов и выражений! Например, известная: "Александр Македонский – великий полководец, но зачем же стулья ломать?", или о пренеприятнейшем известии: "К нам едет ревизор" и еще одно: "Нет ничего приятнее пыли из-под колес брички, увозящей начальство".

Бывая где-нибудь в "медвежьем углу" вспоминаешь гоголевское: "Отсюда хоть три года скачи, ни до какого государства не доскачешь". А вот о безразличии власть предержащих, декларирующих социально ориентированное государство: "Лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой, если умрет, то и так умрет, а если выздоровеет, то и так выздоровеет".

У Василия Ивановича Белова в его знаменитом "Ладе" говорится о меткости прозвищ, которые дают односельчане кому-либо из жителей своей деревни. Задолго до Белова Гоголь так об этом писал: "Выражается сильно российский народ! И если наградит кого словцом, то пойдет оно ему из рода в род – потом топором не вырубишь". "Полюби нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит" - это из "Мертвых душ".

Вспоминаю, как в 80-х годах, будучи еще иеродиаконом, находясь в гостях у теперь уже покойного архиепископа Максима, я "в ударе" рвусь на проповедь после каждой службы. Владыка спрашивает: "Ну, что, еще можешь?", я отвечаю: "Владыка, есть еще порох в пороховницах", а это же из "Тараса Бульбы", т. е. многие фразы из произведений Гоголя вошли в плоть и кровь, и ты уже их используешь, как само собой разумеющееся.

Наша национальная беда – пьянство. Особенно деградация заметна в сельской глубинке. Один известный современный пастырь так говорил: "Россия утопает в рюмке водки". С горькой иронией вспоминаешь из повести Гоголя "Женитьба": "Впрочем, что такого, что иной раз выпьет лишнее, ведь не всю же неделю бывает пьян, иной день выберется и трезвый".

Очень мило звучит из воспоминаний о Гоголе его соучеников по Нежинской гимназии: "Никогда он не мог пройти мимо нищего, чтобы не подать ему, и если нечего было дать, то всегда говорил ему "Извините". Однажды ему даже случилось остаться в долгу у одной нищенки. На ее слова: "Подайте, Христа ради" он ответил: "Сочтите за мной". И в следующий раз, когда та обратилась к нему с той же просьбой, он подал ей вдвойне, добавив при этом: "Тут и долг мой".

Наконец, как важны свидетельства Гоголя о методе написания им своих произведений! Известно, что он по нескольку раз (до восьми) переписывал их собственноручно, каждый раз внося при этом существенные исправления и добавления. По себе знаю, иной раз и спать бы надо, а на тебя накатывает вдохновение, тогда хватаешься за ручку и строчишь, как из пулемета. А утром руки чешутся – поскорее бы опубликовать. Вспоминаешь Гоголя: не спешить, написал – забрось, отвлекись. Через некоторое время возвращаешься, видишь многое не так, много лишнего, а кое-чего недостает. Так постепенно буквы делаются тверже и решительней, и труд твой становится вполне художественно законченным"-писал Гоголь.

Писатель, несомненно, имел какой-то таинственный опыт соприкосновения с инфернальным миром, иначе не могли бы родиться ни "Страшная месть", ни "Вий". На мой взгляд, в сравнении с этими двумя гоголевскими произведениям все современные страшилки, фильмы ужасов, вместе взятые, как выражается теперь молодежь, "отдыхают". Помню, как-то поздно вечером читал "Вия", про холод гроба, надрывный крик ночных птиц, пронзительность сменяющихся одна за другой картинок вокруг мертвой паночки, и тебя начинает окутывать жуть.

Кстати, храм на Ивано-Франковщине, где происходили съемки, вскоре после выхода фильма сгорел, исполнитель роли Вия – умер, а Наталья Варлей очень долго, вплоть до крещения, ощущала в себе дискомфорт.

Злые языки политологов, говоря о ситуации в сегодняшней Украине, о противоборстве между двумя ее руководителями, вспоминают Вия и паночку. Впечатление такое, что паночка, будучи в Москве, заворожила и двухмиллиардные долги - штрафные санкции за газ списали, а о предоставлении займа еще в пять миллиардов долларов, без твердой гарантии их возвращения – разговор еще впереди. И тут Гоголь оказался актуален и востребован. Вечная ему память!