Россия всегда была жертвой стереотипов. От маркиза де Кюстина до Карла Маркса, от Гегеля до Энгельса, антирусский расизм которого заслуживает отдельного упоминания, вплоть до Адольфа Гитлера, европейские критики России называли ее не иначе как «варварской страной» и «тюрьмой народов». В то же время они призывали сократить российскую мощь. В шестом пункте Декларации президента США Вильсона 1918г. (всего она состояла из 14 пунктов) прямо говорилось: «Россия является слишком большой и слишком монолитной страной. Необходимо сократить ее до размеров Среднерусской возвышенности… Мы должны иметь перед собой чистый лист бумаги».

В эпоху коммунизма разделение между эмиграцией и диссидентами с одной стороны не позволяло понять эту проблему во всей сложности. Как хорошо понял Эрнст Никиш, сама история Российской коммунистической партии может быть понята как «история борьбы между национально-патриотической и космополитической тенденциями» (Наталья Нарочницкая). Окончание Второй мировой войны в 1945г. (перелом в ее ходе произошел в Сталинграде, а еще более в Курске) означало победу не только Сталина, но в конечном счете и России. По этой причине данная победа воспринималась абсолютным большинством русских не только как победа коммунизма, но и как их собственная победа. Вот почему крушение советского режима большинством русских, даже пострадавших от репрессий режима,  воспринимается как черная страница в национальной истории.

Если отбросить в сторону риторику, превалировавшую в эпоху холодной войны («свободный мир против восточного блока»), проклятия в адрес коммунизма часто маскировали враждебность по отношению к России, появившуюся задолго до большевистской революции и не исчезнувшую после краха советского блока.  Как хорошо сказала Наталья Нарочницкая, «целились в коммунизм, но настоящей мишенью было пространство геополитической преемственности российского государства». События, произошедшие после крушения Берлинской стены, показали правоту этих слов.

В 1991г. Горбачев одобрил объединение Германии, входящей в блок НАТО, в обмен на обещание не расширять этот блок восточнее немецких границ. Данное обещание не было выполнено, а «новая Европа» (восточная и центральная) стала осью американских интересов. Отказ НАТО согласиться на предложение России об образовании безъядерной зоны от Арктики до Черного моря, односторонняя денонсация Соединенными Штатами Договора по ПРО, бомбардировки Сербии в 1999г., поддержка «цветных революций» в Восточной Европе в 2003г., развертывание противоракетных систем в Польше и в Чехии под сюрреалистическим предлогом защиты от несуществующего иранского ядерного оружия, поддержка планам принятия в НАТО стран Балтии, Украины и Грузии в 2005г., признание независимости Косово весной прошлого года и агрессивных планов грузинского президента Саакашвили в отношении Южной Осетии в августе 2008г. окончательно развеяли все иллюзии. Цель американцев остается постоянной: вытеснить Россию с Балтийского, Черного и Каспийского морей, преградить ей пути в средиземноморское и византийское пространства, максимально расширить НАТО в восточном направлении, взять под контроль Кавказ и Центральную Азию, их энергетические ресурсы и пути их транспортировки.

Однако Кремль реагирует. После черных лет эпохи Ельцина (1991-1998гг.) решительно ориентируется на многополярный мир. Выступление Владимира Путина на конференции по безопасности в Европе в Мюнхене (февраль 2007г.) ознаменовало поворот в российской политике. Вооруженное отражение грузинской агрессии в августе 2008г. сделало этот поворот необратимым.
После долгого перерыва Запад вновь обеспокоился перспективой возобновления холодной войны. Чтобы взбодрить себя люди Запада повторяют фразу Владимира Путина о том, что «распад СССР был крупнейшей геополитической катастрофой двадцатого века». Однако они остерегаются процитировать это высказывание полностью: «Распад Советского Союза является  крупнейшей геополитической катастрофой двадцатого века. Тот, кто не жалеет об этом, лишен сердца. Тот, кто хочет восстановить прошлую ситуацию без изменений, лишен разума» (Комсомольская правда, 02.02.2000г.). В реальности это вовсе не означает возврат к холодной войне, т.к. питавшее ее идеологическое противостояние сегодня не существует, а восстановление исторических силовых линий и традиционной геополитики.

Русская идентичность является наложением киевской культуры, появившейся в результате контакта варягов со степными народами и пропитанной византийским христианством, и культуры московской, в значительной мере (особенно в сфере политической культуры) унаследованной от татаро-монголов. Эта идентичность не могла утвердиться иначе как в борьбе со всеми попытками западнических реформ, проводившихся в стране, начиная с Петра Великого. Россия является не европейской, а евразийской державой. Одновременно она нуждается в Европе, так же как Европа нуждается в ней.

Западные державы часто предпринимали попытки сдержать, вытеснить, расчленить Российскую империю. Различие состоит в том, что если раньше эти попытки предпринимались европейскими державами, то теперь это прерогатива Соединенных Штатов, извлекающих выгоду из стратегических потерь России.  Это решающее изменение, т.к. теперь Европа оказалась в том же континентальном блоке, что и русские, противостоя американскому морскому могуществу. Россия в настоящее время является сердцем евразийского континента, его хартлэндом, следуя выражению геополитиков – тот, кто владеет хартлэндом, владеет миром. Так же как вчера Германия воплощала континентальную сверхдержаву перед лицом морской сверхдержавы – Англии, так теперь это делает Россия перед лицом США.

Сегодня русские часто испытывают чувство горечи и унижения по отношению к Европе. Они ждут признания и уважения. Они заслуживают того, чтобы Европа проводила по отношению к ним самостоятельную политику, а не сверяла ее с американцами. Европа, в свою очередь, для того, чтобы сохранить независимость и избежать внешней зависимости и подчинения, нуждается в сильной России, вернувшей себе традиционный политический статус сверхдержавы и роль структурного элемента международных отношений. Ее собственный интерес состоит в возможно более тесном партнерстве с Россией, которую она дополняет в технологическом и экономическом плане. То, что сегодня Европа идет по другому пути, не отменяет острой необходимости перейти к необисмарковскому курсу на союз с русскими. Европа должна решительно выйти из западного мира и повернуться лицом к Востоку. Упадок России будет означать и ее собственный упадок.

Ален де Бенуа