Излагая ход политических событий и рассматривая трансформацию новейших демократических концептов концептов, необходимо уделять особое внимание феномену глобализации, выступающему главной формантой политического и социального пространства (политического космоса, как его также традиционно трактуют). Особая значимость придается при этом экномическому плану глобализации, явно и недвусмысленно экстериоризировавшемуся в ТНК, и административно оформившемуся в процессе создания Бреттон-Вудских соглашений ( 1944 ). Однако в период функционирования институций, заявленных на United Nations’ Monetary and Financial conference, экономическая ситуациия СССР значительно отличалась от той, которая наблюдается в нынешней РФ. Вместе с эволюцией институционального оформления международного валютного рынка, и расширения спектра задач и функций юридической базы, его подкрепляющей, произошли изменения и в экономической стратегии России
( подчеркнем это геополитический смысл понятие, поскольку он является единственной константой в хронотопе административно-правовых и политических мутаций ).
Что же в действительности могло наблюдаться в международной сфере обращения транснационального капитала за последние десятилетия ? Безусловно можно выделить такие тенденции, как – преобладания виртуализации и формализации международных банковских операций, тотальная приватизация депозитов, выступающих источником валютного торга, разбалансировка траншей. Все это существенным образом «облегчает» здание международной экономики, но и чревато некоторым негативным осадком «мондиализации» экономики : понижением или даже угрозой исчезновения собственного веса денег на фоне господства безналичного рассчета, дерегуляция участия национальных банков в доле дохода с влютного рынка.
Необходимо при этом учесть три фактора :
1) претензия на масштаб всеобщности установлений со стороны таких организаций как WTO (World Trade Organization), ITO (International Trade Organization), и особенно GATT (General Agreement on Tariffs and Trade)
2) Подчеркивание демократической легислатуры, поддерживающей данные организации.
3) Преобладание либерального типа экономиик, свойственного морским державам ( UK и USA ) и их транс-атлантичскому союзу.
Таким образом политика, как всегда вступает в непосредственную связь с экономикой, и при этом приобретает выраженную геополитическую окраску, хотя как раз таки именно этот аспект всячески вуалируется теми , кто “задает тон” экономическому мышлению. Очевидно, что такое стечение обстоятельств может пагубно отразиться на экономике сухопотного государства, такого, как Россия. Национальные банки подобных формаций весьма ранимы, и закрытость, или частичная закрытость обращения их депозитов может оказать им существенную страховку.
В свете вышесказанного принцип суверенной демократии, провозглашаемый в настоящее время ведущими политологами Российской Федерации, действительно представляется панацеей от многих проблем. Дело в том, что суверенитет демократии не является ее ограничением, а, скорее выступает в качестве уточнения для данной политической стратегии на определеннной ареале ее применения, каковым, в данном случае является сухопутная держава с обширной территорией. Таким же уточнением является сужение применения либерализма, как концепта, в пользу среднего и мелкого бизнеса. Оставляя нетронутым такие сферы, как НДС, суверенная демократия предполагает существенный контроль за влиянием крупного приватного бизнеса на ВВП и государственные операции в рамках МВФ. Это позволяет избежать дерегуляции, которая для крепнущей, хотя и мощной экономики, может быть чревата необратимыми последствиями.
Суверенная демократия, выступает доминирующей политико-правовой магистралью, для пролонгации экномического планирования на геополитический уровень.
