От редакции: Автор этого материала – Игорь Олегович Гаркавенко в 97-98 гг. осуществил в городе Харькове поджоги ряда помещений, принадлежавших атлантистским и русофобским организациям. Затем – арест и суд. Приговор: 9 лет. В данный момент Игорь находится в лагере усиленного режима – 36015, Украина, гор. Полтава, ул.Старокотилевская, 6, ПИК-64, 7 отряд ПКТ. В апреле 2000 года он подал заявление о вступлении в ряды НБП, восприняв её как “самое радикальное крыло русского национализма. Теперь, имея целью окончательно развеять мысли о возможном компромиссе между мной и Атлантизмом, я предпринимаю следующий, единственно возможный в моих условиях, радикальный шаг. Я, Гаркавенко Игорь Олегович, отказываюсь от гражданства государства Украина”. Воин по своему человеческому складу, Гарковенко продолжил борьбу и в неволе: идейный отказ от украинского гражданства в условиях украинской зоны – шаг бесстрашного человека. Однако, резкий крен руководства НБП во главе с Лимоновым-Линдерманом в “оранжевую” сторону заставил Гаркавенко, остающегося на позициях традиционализма и крайнего антиатлантизма, пересмотреть своё решение пятилетней давности, выйти из НБП и вступить в ряды Евразийского союза молодёжи. Этот шаг он обосновывает в ниже представленном материале, доказывая, что нынешняя НБП перестала быть авангардом национальной революции, скатившись под руководством Лимонова в “оранжизм”, став, тем самым, марионеточной структурой в руках атлантистов, использующих её для развала России.

В 1999 году благодаря харьковским товарищам я вышел на НБП. Партия тогда обладала двумя признаками абсолютно идентичными моему мнению о методах борьбы и идеологии вообще: 1. Главное отличие от остальных оппозиционных структур, то есть убеждённость в невозможности легального прихода к власти, и спасения России борьбой в рамках конституции вообще. То есть партия была радикально настроена на революцию. 2. “Программные документы”. Программа была достаточно обширной для того, чтобы стать платформой, объединяющей весь творческий элемент русской оппозиции, люди, способные на решительное действие, при этом до знакомства с национал-большевизмом обитающие на ультра правом, либо, столь же радикальном, левом спектре национал-патриотического лагеря, так вот, весь этот превосходный революционный элемент мог впервые продуктивно работать в рамках одной структуры.

Благодаря этим двум моментам я и подобные мне понимали, что выход для России только в национал-большевизме. 1. Национальная революция или смерть. 2. Программа не узкая, догматичная, косная, - а имперская, обширная, соответствующая сложному Русскому гештальту, обладающая притягательными пустотами для эксперементального характера творческого, революционного элемента русской оппозиции.

Гауляйтеры были региональными лидерами. Для победы партии нужны были 45 Геббельсов и Дзержинских. Ленин смог, сможем и мы, Гитлер смог сможем и мы, говорила НБП. Конечно, тяжело было балансировать, пребывая на этом пограничном пространстве. Завидуя прекрасной молодой необычной партии, лидеры левых обвиняли ее в фашизме, правых в троцкизме. К моему сожалению, вскоре наметилась тенденция, на первых порах довольно незаметная. Партия начала кренить влево. В печатных изданиях проясняющих линию руководства говорилось о скорой смене гауляйтеров комиссарами. В идеологическом пространстве НБП Ленин вытеснил Гитлера, Дзержинские вытеснили Геббельсов. Данные яркие образы красной революции, как стало видно, также разделили судьбу вытесненных представителей революции фашистской. Скоро они также полностью покинут данное идеологическое пространство.

В отличии от холодной застывшей механики окружающих оппозиционных структур, НБП обладала живым органическим характером. В терминологии Юнгера партия обладала мастеровым характером. НБП пребывала в измерении созидания, становления, творческого хаоса рождения чего-то тотального. “Лимонка” лучше всего отражала это состояние партии. Однако было ясно, что слишком долго подобное состояние не продержится. Наметится идеологический скелет будущей доктрины и после уже покроется мускулатурой, кожей и т. д.

Точка в формировании данного скелета, а также точка в той переходной тенденции - полевении НБП - была поставлена книгой Лимонова “Другая Россия”. Сейчас в наше время разница между категорически правым и категорически левым - это прежде всего разница между Огненными, сверхчеловеческими иерархиями трансцендентных измерений Эволы и Генона, и либидо, хлюпающем на каждой странице, Сартра и Маркузе. Я не нашёл в “Другой России” практически ни одной страницы, которая не была бы пропитана либидо Фрейда - “конквистадора бессознательного”. Это книга декаданса, она констатирует конец и смерть Запада, а заодно с ним и России. Однако то, что предлагается как лекарство – оказывается одной природы с заболеванием. События Нового завета восприняты как сугубо человеческие взаимоотношения в физическом измерении и не более того. Вместо таким образом нивелированных моментов Православия, материализованных моментов, предлагаются более грубые объекты как фетиш новой религиозности – Сатурн, тунгусский метеорит и т.д. Нынешний запад мыслит примерно такими же категориями. Отношение к “толстой старухе РПЦ” грубо проектируется на Православие вообще. В России довольно многочисленный национал-революционный элемент Православного вероисповедания, при этом практически все эти люди не испытывают ни малейших сомнений в ничтожности и предательстве “толстой старухи РПЦ”. Вера и отношение к официальным церковным иерархам полностью расходятся. Сексуальная комфортность, её пропаганда, могла быть действительно ошеломительной в годы Союза и уж тем более в империи Романовых. В данный же исторический момент это всего лишь угадывание тенденции, это опережение на шаг или на пол шага своего времени. Пропаганду подобного можно себе представить в странах развитого капитализма. Комфортность в чем-либо там уже достигнута. Все, и даже человеческие отношения там пребывают в состоянии ликвидности, возможности удачного перехода из рук в руки. Среди такой общей текучести и динамики семейная статика и однообразие выглядят несуразно. Семейные перегородки это последний форпост традиции на прогрессистском западе. Вести пропаганду сексуальной комфортности в стране, над которой нависла угроза военного вторжения извне, при наличии невиданной в нашей истории пятой колонны врага внутри, это, на мой взгляд, совсем на то, что следовало бы делать и пропагандировать. В идее сексуальной комфортности в самом выражении её, без труда угадывается то, что пребывает за кадром (временно), между строк, по ту сторону текста. Я имею в виду все то, что выходит за пределы отношений между мужчиной и женщиной… Читателю предлагается додуматься до этого самому, всего лишь сделать в мыслях шаг-два вперед на пути, указанном в книге. На западе этот вопрос сейчас очень актуален. Этой, на их взгляд, сверхважной проблеме там сейчас отдается огромная сумма времени и информационного пространства. В Русском адате не найдено ничего позитивного и его предлагается уничтожить. Если бы речь шла о взгляде иностранца, не уважающего и не желающего понять всю сложность данного вопроса, причина его вывода была бы ясна. Феномен чеченского мужества, который мы вынуждены констатировать практически на всём протяжении нашей истории, имеет своим истоком этот самый адат. Важнейшая часть адата – институт чеченской семьи, рода, клана и т.д. Именно благодаря этому могущественному традиционному явлению у чеченского бойца присутствует мистическое понимание нации. Только через призму семьи, клана, рода возможно понимание нации как одновременного присутствия – умерших, живущих и тех, кто ещё не родился. Благородная чистота поступков совершенных многими поколениями прошлого, формирует индивида живущего сейчас, не позволяет ему предать, сойти с прямого пути. Предательство это потеря вечности, это изгнание из рода, из цепи постоянного присутствия тех, кто был и тех, кто будет.

Речь должна идти не об уничтожении Русского адата, а об очищении его проявлений, воскрешении его. Народ, достигший такого могущества, не мог обладать изначально плохим адатом. Из хорошо сохранившихся источников известно, что именно в рамках семьи русский ребенок, ведомый своим отцом, проходил инициации в определённые годы. Это формировало будущего покорителя Евразии. К убийству же адата, его забвению всегда стремились завоеватели, чужеземцы. В последние века на этом была основана программа всякого рода прогрессистов, модернистов. Из дерева можно сотворить всё что угодно, только сначала его нужно срубить, отделить от корней. Нация, воплощенная в семьях, кланах, родах должна быть насильственным путём приведена в состояние аморфной, беспорядочной, мятущейся массы. Только в этом случае можно вылепить из неё что-либо новое разного рода утопистами. В трех революциях 20-го столетия отношение к прошлому было совершенно различным. В Германии, после прихода НСДАП, восстановление своих родовых корней всячески поощрялось. В ордене, где концентрировался цвет расы, генофонд будущего Рейха, предоставление родословной до 1750 года было обязательным. Подобно тому, как приходится ампутировать неизлечимо больную часть тела, способную к тому же заразить организм смертоносными бациллами, и после заменить протезом, поступили в фашистской Италии. Из учебников истории, прочей литературы было практически извлечено, ампутировано всё итальянское средневековье. Это было сделано для того, чтобы привести нацию к своему непревзойденному источнику могущества и воли, к Великому Риму. Большевики действовали совершенно отличным от вышеприведенных примеров образом. Дерево было срублено, материал был запущен на воплощение утопии. С испуганной массой можно было делать всё что угодно, гнать в трудармии по методу Троцкого и т.п. Энтузиазм, вызванный пропагандой чего-то невиданного, не имеющего аналогов в прошлом, должного прийти раз и навсегда и принести на землю рай, так вот этот энтузиазм, особенно после веков традиции, способен достигнуть чудовищной мощи. Это можно сравнить с неожиданной ядерной вспышкой религиозного фанатизма. Однако такое искусственное явление, родившееся в голове разного рода гениев – не может быть долговечным. Искусственно порожденный энтузиазм, фанатизм исчезает так же быстро как пришел.

Режим, который основан на традиции, знает, что на его стороне сама вечность, также как и сражающийся за этот режим воин. Напротив, прогрессистская Утопия, не успев прийти к власти, уже содержит элементы своего скорого падения, так как она вызвана, прежде всего, теориями, адекватными условиям настоящего исторического момента.

Итак, книга Лимонова “Другая Россия” является точкой в тенденции, получившей своё начало где-то в 99 году. Национал-большевистская партия была прекрасным, вызывающим восхищение авангардом всей многочисленной национал-патриотической оппозиции. НБП была зоной прямого действия. Объекты врага, как для ультра правых, так и для ультра левых, сейчас в России удивительным образом совпадают. Эти столь разные люди шли в партию понимая, что здесь не спорят о взглядах, а занимаются непосредственно теорией и практикой революции. Сейчас же партия, на мой взгляд, покинула пространство боевого авангарда русской революции и ушла в сектантство, в глухую экзотику. Со своими вульгарными экспериментами новой религиозности (Сатурн, метеорит и т.д.), с пожеланиями туркам взять Берлин, с сексуальной комфортностью – партия замыкается, закрывается, становится сектой. Уходит в ещё более яркую чудность, вычурность, непонятность. Партия была исключительно сильна своей обширной программой и, прежде всего, прямым действием. Она вызывала восхищение, сейчас же стремление быть как можно более круче и радикальнее привело её в состояние, способное пробудить недоумение или смех у окружающих. Маргиналы, непрофессионалы, люди без места были исключительно важны для революционных партий, потому что были лучшими ловцами душ человеческих, лучшими виртуозами перевоплощения. Многолетнее кочевничество из профессии в профессию, из класса в класс, из сословия в сословие породили тотальных знатоков души народной. Каждый из них был способен казаться и даже являться своим для самых разных пластов, ветвей нации. Подчеркивание своего отличия, радикального отличия от всех тех людей, с которыми они работали, было бы для данных маргиналов самоубийством. Их функция как раз заключалась в обратном. Казаться и являться настолько своими для народа, чтобы не возникало даже мысли об отличии. В связи с этим становится понятен известный персонаж, севший в поезд (в Финляндии) в котелке и вышедший из поезда (в Питере) в кепке. Яркое, громогласное подчеркивание своей отличности, вычурности, маргиналии, психопатии это нечто совершенно противоположное практике революционеров прошлого. Это ещё один путь скатывания НБП в экзотику, в секту. Выделение маргиналов из массы и окончательное отторжение этой массы для меня также непонятно и неприемлемо, как было бы непонятным подчеркивание сверхважности РЕЗЦА в руках Микеланджело и ничтожности, более того, ненужности – Камня, с которым он работал. Без камня резец всего лишь железка. Маргиналы (профессиональные революционеры) должны восприниматься только во взаимодополняющей связи с массой. Постоянное отталкивание и отторжение массы противоречит нашим целям. Революция это гибель старой системы координат, это исчезновение оси, вокруг которой вращалась организованная материя. Без наличия этой оси хаос длится не так долго. Материя находит иную точку, иную ось, подчиняется, иерархизируется и т.д.

Итак, повторюсь: “Другая Россия” это книга декаданса, это констатация смерти западной цивилизации, а вместе с ней и России, однако то, что предложено как лекарство это всего лишь один из симптомов приближающейся смерти. Все эти искусственные выкладки будут без труда вытеснены в худшем случае – живой традицией Востока, либо в лучшем случае пробудившейся тотальной русской традицией. Спасение России сумеет принести только тот, кто подобно аятолле Хомейни распахнет настежь двери в иррациональное измерение русского Бога. Для того, чтобы выполнить свою фундаментальную роль, НБП должна была выстоять и закрепить за собой плацдарм, отражающий всю сложность и парадоксальность русского мира, плацдарм пребывающий вне искусственных определений – правого, левого и т.д. Вместо этого партия покинула данный плацдарм, и заняла позицию, находящуюся вообще вне русского гештальта и даже враждебную ему. Это была единственная партия, в которой можно было увидеть среди массы рук поднятых в знак приветствия – устремленные вверх широко раскрытые ладони рядом с поднятыми кулаками. Наиболее полного выражения парадоксальной русской революционности, сконцентрированной в одном месте, не встретишь более нигде. Однако, на мой взгляд, этому пришел конец.

В идеологическом пространстве НБП, либидо одержало победу над огнем, утопия одержала победу над традицией. Я всегда придерживался ценности первого (огня и традиции) и ненавидел второе ( либидо и утопию).

Какую роль способны сыграть в формировании молодого национал-революционера аналогии с дегенератами типа Менсона, Дольчино, Джона Лейденского и т.д.? В стране, в истории которой имели место такие прекрасные явления как братство ушкуйников новгородских, рыцарство запорожское и донское, то есть сугубо мужские братства, сформированные из маргинальных, не имеющих пристанища и семьи, личностей непримиримых, не склонивших головы посреди платящей дань, батрачащей на врага нации, стране с таким опытом формирования воинских братств в самые суровые моменты истории не стоит копаться в истории западной, к тому же выдергивая его довольно никчемные страницы. В стране, которая наблюдает sex на каждом канале TV, на страницах практически каждой газеты, - нужно пропагандировать чистоту, воинскую аскезу и террор. Люди, сформированные на примерах Менсона и Дольчино способны лишь на то, чтобы создать свой маленький сектантский рай в каком-нибудь сибирском захолустье в числе – сотни-двух человек. Следует же сейчас вобрать в себя, в партийные структуры весь тот многочисленный и непреклонный элемент личностей прошедших инициацию горячих точек. Личностей уж очень напоминающих мне все тех же ушкуйников новгородских, братство запорожское и донское.

Понять, через какую метаморфозу прошла партия в последние годы, поможет рассмотрение эволюции такого центрального понятия как национализм: 1. Идентификация своих ведется по сугубо биологическим, физическим признакам. Национализм – Расизм. 2. Национализм. Идентификация своих ведется по духовным, интеллектуальным признакам. На основе культуры, религии, истории, цивилизации. Именно это, второе определение национализма было базовым, фундаментальным определением НБП. В программе это звучало примерно так: Русским является тот, кто считает русский язык своим языком, русскую культуру своей культурой, русскую историю своей историей. После выхода “Другой России” стало ясно, что идентификация своих уже ведется по совершенно иным признакам, по признакам, которые абсолютно враждебны признакам предыдущим. И так. 3. Своим является тот, кто ненавидит и не признает Русскую культуру, Русскую историю, Русскую традицию, даже Русскую географию и природу, естественно и Русскую нацию, идентифицируемую по признакам 1 пункта или 2-го ненавидит тоже, Религию, бывшую в течении тысячи лет национальной также не признает. Остается только задуматься серьезно над тем: А что же он признает и считает своим? Я же, как и раньше, остаюсь в категории 2 с огромными симпатиями к категории 1.

Повторю партийный лозунг, который в силу вышеупомянутой партийной тенденции для многих стал предрассудком прошлого: Россия всё – остальное ничто!

То, что приближается, не имеет аналогов в истории. Это ни с чем нельзя сравнить. Разве что с текстами какой-нибудь Махабхараты. Это революция конца. Война цивилизаций это далеко не все. Расовая война, война людей и монстров, война традиционалистов-идеалистов с материалистами-модернистами, все та же древняя война робингудов, сербедаров, тайпинов, ленинцев, махновцев с корпорациями, правительствами и т.д. В идеале организация должна обладать двумя аспектами. Аспектом Шивы и аспектом Вишну. В НБП сейчас, несомненно, торжествует аспект Шивы. Это конечно отлично. “Падающего подтолкни” говорил Ницше. Мы должны провоцировать ржавчину, которая пожрет эту рухлядь под названием эрефия. Должна быть корона, вирусом которой уложат в могилу больного чихающего монстра. Это философия конца. В равной степени мы должны обладать философией начала. Эта философия заключается в констатации рассвета, восхода молодого агрессивного солнца новой эры, солнца воли и солнца силы, режущего глаза красного солнца чудовищных температур и термоядерных реакций в короне не утихающих протуберанцев. Конечно, важно не забывать о реальности, но также следует помнить и о том, что все великое и достойное в истории совершалось из мистических, антирациональных оснований. Походы европейской элиты с берегов Ла-Манша к берегам Красного моря (11-14 века) с целью освобождения гроба Господня, бросок огнепоклонников Чингизовых к последнему морю, поход молодого Александра в Персию только затем, чтобы отомстить, и потому, что этим путем некогда шел Дионис. 55 миллионов было положено в землю для того, чтобы покончить с арийским античным орденом, мечтающем о тысячелетнем Рейхе. Мне интересно было бы увидеть реакцию тех молодых людей, открывших своим самоубийственным броском Новую эру, эру вертикальной войны и чуть было не поставивших на колени этого планетарного Левиафана 11 сентября, так вот, мне было бы интересно увидеть реакцию этих людей на вопрос об экономических и правовых мотивах их борьбы. Вот в этом втором аспекте, в этом новом тотальном солнце, обращающем в тень всё то, что принято считать светом сейчас, в этом солнце нуждается НБП.

Почему встал вопрос о национальной революции? Естественно потому, что нынешний режим антинационален. Почему он антинационален? Естественно потому, что после его прихода нация чахнет, гибнет. Но даже если бы в физическом плане у неё всё шло отлично, если бы она с радостью плодилась и размножалась, этот режим, естественно, оставался бы в категории антинационального по причине духовных, ценностных влияний инородного происхождения. Организации национал-революционного спектра отличаются, делятся по признакам сугубо ритуального, религиозного характера. Разногласие в том, как нужно креститься или водить хоровод вокруг Дуба является достаточным основанием для распада партии. Споры или разногласия в НБП на подобной почве просто невозможны. Людей объединяет антинациональный режим и нахождение современных методов его устранения. Принадлежность, верность какой-либо стороне русского традиционализма это одно, а армия национальной революции это другое. Эти два момента не враждебны друг другу, а, наоборот, нуждаются в гармоничном взаимодополнении. Зачем нам нужно отсекать этот приток молодых и чистых сил? Зачем нужно выдумывать какую-то свою модернистскую религию? Из армии национальной революции мы превращаемся, таким образом, в самоидентифицируемую секту, религиозную общину. Нас интересует устранение этого фатального режима любым путем: хакерским, литературным, вооруженным, в конце концов, и кто бы ни был человек по мировоззрению: язычник, православный, ницшеанец и т.д., его следует в военной организации ставить на тот участок, где он наиболее пригоден в силу своих интеллектуальных и физических данных. Здесь властвует организация, дисциплина, соподчиненность. Это чисто духовное идеологическое пространство. Здесь всякая доминанта устраняется. Властвует свобода в пределах национальной революции. Нам следует жестко вести свою провиденциальную линию, не поддаваясь пропаганде из вне. Сейчас же получается, что из какого-то детского упрямства в ответ на критику противников мы занимаем позицию, более чем соответствующую этой критике. Так, распускают слухи, что НБП это сатанисты. Реакция партии на это: проект Сатурн. Любой ребенок в оккультизме знает, что Сатурн это и есть сатана, день – суббота, металл свинец – последняя стадия железной Кали - юги. О НБП пишут мол, русских там нет, в ответ реакция партии: уничтожим русский адат. Пишут, мол, в НБП с секс ориентацией кое-кто не в ладах, а партия им в ответ: даешь секскомфортность. Так нельзя!!! Если партия подобным образом реагирует на пропаганду противников, она становится управляемой, совершенно того не замечая.

Всё, что я хотел сказать сконцентрировано в этих последних формулировках: для выполнения своей провиденциальной роли сейчас, в начале 3-го тысячелетия, партии следует обладать следующими признаками: 1. Пребывать по ту сторону искусственных определений правого и левого. 2. Футуризм, которым живет сейчас НБП (его яркостью был бы доволен сам Маринетти), этот восхитительный футуризм должен быть уравновешен радикальным фундаментализмом. 3. Всем уже достаточно хорошо известно, что Евразия это не Европа, я же хочу добавить, что это и не Азия. Из истории следует, что создание на этом огромном пространстве монолитной имперской крепости, не павшей окончательно до сих пор, стало возможным только после империостроительной экспансии с Запада. Все объединения, рожденные до этого по инициативе Востока, были крайне эфемерны и недолговечны. Сосуществование огромного конгломерата импульсивных азиатских народов стало возможным только благодаря индоевропейскому, имперскому становому хребту – Русской нации. Независимо от цвета и формы тела кость всегда белая.

Слава России!