Есть масса признаков имперского стиля, описанных у различных апологетов правильного государственного устройства. Конечно это касается нашего государства… нашего народа… наших устремлений… Но, стоит отметить, что во всех этих в общем-то правильных и нужных теориях и практиках почти отсутствует такие признаки имперскости как: дар, трата, жертва, расточительность. Теория дара была развита преимущественно во французской социологической мысли (вспомним прекрасные работы социолога Марселя Мосса «Очерк о природе и функции жертвоприношения», «Очерк о даре»), и особенно в теории «общей экономики» странного французского философа Жоржа Батая, книга которого «Проклятая часть» совсем недавно вышла в издательстве «Ладомир». Что нас понуждает вновь обратиться к наследию этих великих теоретиков жертвенности и расточительности, трат и разгула, бессмысленного истребления богатств и потлача? А то, что эти теоретики обосновывали свои концепты на основе архаических, либо средневековых обществ, трату и дар из которых полностью выветрило в Европе Новое время и буржуазные накопительные интенции. Жертвенное общество у нас вплоть до не давнего времени существовало всегда, и лишь после Горбачевских реформ, во время Ельцинского беспредела мы пришли к иным парадигмам общественного устройства. Некоторым захотелось капитализма… бабла… кондиций… комфорта… а на самом деле отложенной смерти.

Батай в своих текстах противопоставляет два мира: мир вещей, дискретности, труда и накопления, и мир непрерывности, роскоши, жертвы и суверенности. Именно второй мир, мир трат, Батаем постулируется как настоящий, живой, органический мир человека, именно из этого мировоззрения он выводит истоки религиозного сознания, войн, принципы суверенных и благородных обществ. Любой дар подобен солнечному дару, солнце жертвует своей энергией, ничего не требуя взамен. Так же и Христос воплотился, принес нам абсолютный дар, независимо от нас, которые совершенно незаслуженно получили Свет Истины. В архаических обществах настоящий суверен раздавал свои сокровища (например, потлач у североамериканских индейцев), этим он обосновывал свою ВЛАСТЬ, тот, кто был одарен, должен в свою очередь отдариться, причем в еще больших масштабах, дабы не потерять свою власть. На этом и строилась экономика архаических, традиционных обществ, в большей или меньшей степени. Излишки производства всегда растрачивались и истреблялись в религиозных празднествах, строились шикарные храмы и мавзолеи, прибавочный продукт (как в капитализме) не имел никакого веса  для обоснования власти, не было никакого утилитаризма. Кто жертвует и роскошествует – тот и подлинный властелин… Более того, самая первая жертва – это сам суверен (Батай приводит многочисленные примеры жертвоприношений вождя, царя, высокопоставленной особы), а в конечном итоге это Сам Бог, как Христос, ставший абсолютной жертвой.

Именно этой теории трат и дара должны следовать те, кто реально стоит у кормила власти, дабы продолжать ту историческую преемственность, которая никогда, в общем-то, и не выпадала в нашей стране из логики расточительства, жертвенности и безвозмездного дара. Это видно как по средневековым хроникам, хлебосольности, открытости и расточительности русских людей и властителей (списки даров заезжим за милостыней греческим архиереям в 17-м веке просто впечатляют, ну а о роскошных церквях и соборах в Средневековой Руси вообще даже не будем давать комментарии), так и по последним событиям времен правления Сталина, которого Батай называет истинным сувереном, правда его экономическая модель несколько иная чем в архаических обществах, из-за внешне маркситской риторики. При Сталине народ превращался во всеобщую вещь, подавлялся всяческий индивидуализм, но эта всеобщая вещь преодолевала дискретный мир оторванных вещей, которыми становились люди в буржуазных парадигмах мироустройства. Приведем цитату из самого Батая: «Сталинизм – вовсе не аналог гитлеризма, напротив; это не национал-, а империал-социализм (…) – это рамка, в которую может вписаться любая нация; (…) Такое воззрение не противоречит марксизму, однако отличается тем, что отводит государству ту главенствующую и определяющую роль, какую приписывал ему Гегель. Человек гегелевской идеи, человек «империал-социализма» - это не индивид, а государство. Личность умирает в нем, поглощается его высшей реальностью и ставится на службу государству; в широком смысле «государственный человек» - это море, куда впадает река истории. В той мере, в какой он участвует в государственных делах, человек одновременно теряет свою животную природу и индивидуальность; он становится неотличим от мировой действительности. Любая отдельная часть отсылает к целостности, а высшая инстанция мирового государства отсылает только к самой себе» (Жорж Батай «Проклятая часть»). Кроме всего прочего, мы – носители истинно жертвенной традиции, православия, где дар и жертва (в парадигме которой – жертва самого Бога) – являются первостепеннейшими добродетелями и способами бытия религиозного человека. Батай называет этот внутренний мир – миром ярости и жестокости, связывает его не только с бессмысленным расточением богатств, но и с эротикой и смертью.

Жертва, дар, любовь и смерть – именно это основные категории бытия человека, а значит и государства. На этом основывается всякая власть, как показал Фридрих Ницше, в своем незаконченном творении «Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей». Власть происходит из цельности и полноты, она активна, а не реактивна, это творчество свободных умов, жертвенных и полных любви, умертвивших в себе «последнего человека».

Наша грядущая Евразийская Империя должна стать Империей Дара… Империей Жертвы… Империей Любви… «Любовь не ищет своего» (1-е Кор 13, 5).

Мы должны освободить в себе нашу «проклятую часть», вырвать ее из цепких лап внутреннего потребителя и буржуа. Мы должны тратить и роскошествовать, любить и жертвовать собой. И тогда мы придем к настоящему евразийскому «империал-социализму», именно тогда мы обретем власть… Ибо власть – это Дар…