Сетевая стратегия предполагает для достижения каких-либо целей создание организаций и структур, прежде всего, не по административному (иерархическому, «армейскому») принципу, а с использованием более децентрализованных и гибких форм организации социума. То есть в борьбе политических, экономических или военных сил задействуется целая сеть различных  организаций, каждая из которых преследует, прежде всего, свою цель, но вместе они двигаются в некоем заданном едином направлении.
Классический пример подобной стратегии – древнейшая игра в шахматы, когда абсолютно различные по типу перемещения и силовым характеристикам фигуры двигаются в игре в рамках единой схемы, выполняя общую задачу. Сетевую войну можно успешно сравнить с шахматной стратегией, ведь даже цели схожие - загнать ключевую фигуру противника в угол, лишить способности манёвра, вынудить к капитуляции.

Социальные структуры, политические и силовые группы, построенные по сетевому принципу более гибки, мобильны и адаптивны, чем структуры вертикально-иерархические.

Пожалуй, одной из древнейших сетевых структур является организация преступного мира. На самом деле то, что со стороны кажется хаотичным, является хорошо отлаженной системой – механизмом передачи опыта, преемственности традиций и системы власти внутри преступных организаций.

Даже наблюдается такая закономерность:  чем более развито, цивилизованно общество, тем более сложен,  богат обычаями и традициями его преступный мир. Причём структура власти организованной преступности очень сильно разниться от страны к стране.

Допустим, в традициях многих стран право на власть внутри преступных сообществ передается по наследству. Там правят небезызвестные «семьи», так прославленные западным кинематографом. В России организованная преступность имеет вождистский характер. Во главе становятся лидеры, выбираемые на коллективных «сходняках» уголовной верхушки  - «воров в законе».
Совсем другая система власти внутри китайской мафии (триады). В отличие от других стран, во главе преступного клана там может стоять только человек, ни разу не попадавший в поле зрения правоохранительных органов. Сравним это с традицией России. «Воры в законе»  широко известны, соответственно, легко ударить по вожакам преступного мира.  Лидера же китайского преступного клана нужно постараться еще найти.

В основе всех систем преступных сообществ лежит четкое деление преступности на «правильную» и «неправильную». Первая подчиняется сложившимся традициям преступного мира, увязана в систему групповых и клановых отношений. Вторая криминальным сообществом не управляется, здесь идет в нарушение его традиций (в российском жаргоне это явление обозначается метким словом «беспредел»).

Тюрьмы и места заключения – это территория государства профессиональных преступников, где производится суд и расправа над теми, кто не соответствует уголовному моральному кодексу и ему не подчиняется.  Именно за решеткой в течение десятилетий сложилась система незримого государства, имеющая крайне гибкую и мобильную структуру. У него нет границ, государственных институтов и официальных документов, но имеется вполне реальная власть, жесткая тоталитарная идеология и даже своеобразная финансовая система, а также развитые коммуникации. Этот организм настолько силен, что уголовному миру порой удается взять власть во многих лагерях и тюрьмах в свои руки.

Это называется «черные» зоны – где существует официальная администрация, охрана, но реальная власть находится в руках «блат-комитетов» - так иронично называют уголовники свои коллегиальные органы.  Порой их власть оказывалась настолько сильна, что над местами заключения, где правит «блат-комитет», демонстративно поднимали черный флаг.

Каким же образом преступному миру удается взять власть в изолированной зоне, где вся жизнь человека, казалось бы, находится под полным контролем.  Это происходит именно благодаря гибкой сетевой структуре преступного мира, пускающего, когда надо, в ход любые методы: угрозы, подкуп, шантаж, силовое давление.

Вожди уголовников владеют главным секретом власти: контроль над человеческим сознанием (идеологическая мотивация), подкрепленный угрозой насилия, позволяет держать в подчинении массы. А контроль над массами уже означает реальную власть.  Тот же, кто имеет реальную власть, уже может вступать в дипломатические отношения с другими силами, например, шантажировать администрацию лагеря угрозой организовать беспорядки, если та не выполнит какие-либо условия. Под маркой этой власти можно собирать дань с серой «мужицкой»  массы арестантов («на общее дело»)  и подкармливать ею бойцов и верхушку преступного мира.

Затем эта система преступного мира, сформировавшаяся в местах заключения, автоматически перекидывается на жизнь за их стенами. Криминал пытается воплотить эти правила в жизнь и на воле, то есть в каждом городе и в каждом районе выбирается «смотрящий» - представитель преступного мира, который должен следить за порядком на вверенной ему территории (дабы не было «беспредела»). Каждый уважающий себя жулик должен отдавать с кражи долю «на общак». В смутные 90-е годы это правило было распространено и на всю коммерческую деятельность. Вожди организованной преступности  стали «ворочать»  огромными суммами.

Хотя сейчас, в эпоху правления Путина, преступный мир значительно потеснен (его место заняли силовые группировки - милиция и другие), тем не менее, он сохранил контроль над значительными сферами, зачастую уже под видом легального бизнеса.  Естественно, осталась за ним  и поле преступного бизнеса.
Государство в борьбе с этой мощной сетевой структурой, которую представляет из себя криминальное сообщество, применяет старые командно-административные методы – то есть борются с ней организации, построенные как раз не по сетевому принципу: милиция, прокуратура и другие иерархические ведомства.  И именно поэтому преступный мир, кажется, непобедим – потому что он гибче и мобильнее, чем традиционные государственные структуры.

Примеров приспособляемости криминальных структур можно привести множество. По сути, сетевой принцип строения организации изобретен давно. Всякая структура, которая испытывает сильное и постоянное давление, просто не может в течение длительного времени существовать как жесткая централизованная система. Она вынуждена распадаться на фрагменты, мимикрировать, в противовес директивному управлению вводить коллегиальное, просачиваться в смежные структуры. По схожему принципу действуют партизанские движения, подпольные антиправительственные силы по всему миру. Но их специальное изучение - это уже отдельная тема.