В мире торжества пост-модерна, а по-существу краха всех традиционных институтов и систем, все чаще звучит призыв, к Великому Повороту, Новому Началу, что в мысли традиционалистов означает тотальное возвращение Священной Традиции, и построение Нового Мира на принципах иерархии, примата общего над частным, а в пределе трансцендентного над имманентным, сакрального над профаническим.
Однако, если исходить из тривиального понятия «времени», как некоего априорного условия существования всех вещей мира, характеризуя его как протяженность от одного «теперь» к следующему «теперь», и т.о. постулировать его однонаправленность и необратимость, то в такой системе ?πιστροφ?, понятое как «возвращение» попросту невозможно. Просто потому, что это означало-бы, как раз путь, направленный против времени. В лучшем случае человек, решившийся идти против времени — это либо трагический герой, неприемлющий настоящее, и повернувший свое лицо против ветров истории (только в отличии от тех кто шагает «в ногу со временем», осознающий приближающуюся катастрофу, но не имеющий сил как-либо предотвратить ее); либо творец иллюзорных симулякров Традиции (которым сужено лопаться как мыльные пузыри в столкновении с реалиями действительности).
Однако возможно и другое понимание времени. Великий немецкий философ М.Хайдеггер, размышляя о Времени, отмечает что о нем (также как и о Бытии) — мы не можем сказать, что оно «есть», поскольку делая так, мы превращаем Время в Сущее, т.е. одну из вещей мира наряду с деревом, солнцем, человеком и т.д. И все-же Время нам каким-то образом дано, явлено. По словам М.Хайдеггера, несмотря на то, что, «Время постоянно проходит, оно все же остается временем». И далее: «Оставаться означает не исчезать, а прибывать в присутствие. Таким образом, время определяется через бытие». Не считая себя вправе углубляться далее в мысль «князя философов», еще раз подчеркнем Бытийную природу Времени, которое уже не может исчисляться суммой следующих друг за другом «теперь», навсегда исчезающих. Прошлое, или «то,что было» продолжает быть дано нам, так же как и будущее, которое «еще только будет». Ведь и то, и другое выносит нам настоящее, в смысле действительно присутствующего.
Это «настоящее» как-раз то, что определяется праиндоевропейским причастием *es-nt, откуда русское «есть» и «суть» и «истина», понимаемые, как греческое ?λ?θεια, буквально «не-потаенное», но также понимаемое и как действительное, подлинное, т.е. «настоящее». Мы привыкли воспринимать «истину» и «суть», как нечто скрытое, до которой еще следует «докопаться», изучая-ли древние манускрипты, написанные на уже мертвых языках или особой тайнописью, как некую информацию и тайное знание, открываемое лишь посвященным. Но наш язык говорит нам о другом — истина, то что связано с открытием Бытия, т.е как «Не-потаенного» из которого звучит Явленное или, другими словам, Откровение. Русское «быть» - это синоним слова «являться». Значит Бытие - «явление», откуда звучит некая «данность». Мы говорим: «это действительно является тем-то», т.е. «это настоящее то-то».
Времена пред-истории (доныне продолжающиеся в некоторых районах Экваториальной Африки, Океании и Южной Америки) демонстрируют нам отсутствие постановки вопроса, как о Времени, так и о Бытии. В одном из интервью, данном еще в 2004 г. Е.В. Головин говорит о разнице христианского и языческого неоплатонизма, а по сути Православия и язычества. В частности он отмечает: «Тот и другой признают высший Принцип и его эманации (интеллект, разум, душа и т.д.). Расхождение вот в чем: для язычников нет возвратного движения к центру, эманации первоединого растворяются в хаосе, тогда как для христиан подобный возврат есть «путь, истина и жизнь». [...] Всё это, понятно, совершенно чуждо язычеству». Это достаточно очевидно, поскольку в тотально-обожествляемом творении, где происходит вечная «игра богов», навряд-ли можно говорить о каком-либо векторе движения.
Там же где есть понятие о непрерываемой Изначальной Традиции, там появляется собственно история. Согласно Хайдеггеру— это процесс забвения о Бытии. По сути это диурн — осенний путь, путь к нигилизму и Ничто. И если Европа прошла этот путь через утверждение матриархата, т.е. культа Великой Богини, начало которому было положено в эллинистическом пантеизме или манифестационизме, который в эклектике эпохи Возрождения был наложен на иудейский монотеизм. И как итог, мы получили одно-единственное женское божество - «Мать-природу», которая наделяется качествами Абсолюта. Ведь она — вечна, бесконечна и что-то там устраивает... Вспомните расхожее выражение - «Природа так устроила»... Так Природе мы не задумываясь приписываем разум. По-существу постулируя принцип: «Есть только Сущее, кроме которого только Ничто».
Восток же, идя по пути диурна, и ничего уже не зная о связи Бытия и Времени, приходит к тому же самому результату, абсолютизируя Творца настолько, что Он определяется отныне сугубо апофатически, и в конечном итоге исчезает из судеб человечества в заоблачных недосягаемых для смертных высотах, оставляя человекам опять же сущее, а кроме него только ничто. Эти два пути были описаны апостолом Павлом, как «эллинство» и «иудейство» соответственно. И если в первом случае вопрос о времени первоначально просто не ставился, то во второй изначально постулировался диурнический импульс полностью комплиментарный идее однонаправленного времени. Так обе доктрины уходят от вопроса о Бытия, и приводят человека к ситуации пост-модерна и царства иллюзорных симулякров.
Но существуют и альтернативные модели, прямо настаивающие на бытийной природе времени, в которых именно идея Возвращение играет ключевую роль. В первую очередь на ум приходит Великий магистерий, «Царского искусства» сущность которого, изложенная в многочисленных символических повествованиях и изображениях, с определенной долей редукции можно свести к взаимодействию двух начал имеющих одинаковую природу — мужского сульфура и женской ртути. Первоначально существующие в порочном союзе, как испорченная композиция (nigredo), они разделяются (albedo) и затем вос-соединяются вновь, приобретая качества Божественной природы, давая обладателю бессмертие, как окончательную и необратимую победу над однонаправленным временем, так и другие, связанные с этим неиссякаемые блага.
В православной практике «Умного делания» те же принципы — лунно-ртутный и сульфурический солярный определяются как рассудок, чья деятельность связана с мозгом и «сердце», как источник мысли и одновременно чаша, собирающая и распространяющая носитель жизни живого организма — кровь. Пребывая во мраке грехопадения человек не в состоянии обуздать свой вечно блуждающий ум, и тем более опознать в сердце его истинный источник. Для этого необходимы различение помыслов и погружение ума к своему истоку — сердечной чаше. Только тогда, для немногих преуспевших приоткрывается Свет Бытия; и человек видит себя самого и окружающий мир пронизанным энергиями Троицы.
Нами не случайно был упомянут Хайдеггер, ведь именно он проводит то фундаментальное различение между Существующим или «бытийствующим» Das seinde и самим Бытием Dasein, которое ускользает от мысли, подобно тому, например, как человеческий глаз сам воспринимая окружающий мир, не видит себя... Так тварное, не видит собственного Истока, и Свет Мира приходит в забвение. Совершенно очевидно, что греко-немецкая философская традиция не в состоянии увидеть в Бытии нечто большее чем Ничто, по отношению к вещам мира, лишь смутно догадываясь о его роли в становлении всего существующего. И там, где умолкает мысль перед тайной Непотаенного, там начинается Молитва.
