Задумался какое-то время назад о природе истины. Если взять грубое деление на два картезианских философских множества - область онтологии и область гносеологии, то где в них место истины? Для позитивистов истина, наверное, будет онтологическим понятием, то есть прямым наличием атомарного факта. Истина есть то, что есть. Так, на основании "народной" этимологии, толковал ее и Флоренский. На самом деле, истина не от слова "есть", то есть "быть", но от старо-русского слова "исто", что значит "имущество", "капитал". Это εχειν, не ειναι, haben - nicht sein. Но это коренное русское значение прямо не соответствует ни греческой αληθεια, ни латинской veritas. Поэтому истина есть нечто онтологическое не в этимологическом смысле, но в позитивистском или вульгарно материалистическом.

Истина может мыслиться как чисто гносеологический феномен, например, в когерентной теории истины. Тогда истинным является силлогизм, соответствующий общим законам рационального мышления. Это чисто гносеологическое понимание, ставящее во главу угла отсутствие формальных противоречий в высказывании или умозаключении.

Следующое— и наиболее распространенное - понимание истины - референциальное. Оно преобладает. Здесь истина есть некоторая правильная (в каком смысле правильная, и каковы критерии правильности - у всех по-разному) модель соотнесения между собой двух картезианских множеств - онтологического и гносеологического. Истина есть соответствие между бытием и мышлением, признанное соответствующим общим критериям и правилам соотношений между собой онтологии и гносеологии. Но: референциальная теория истины считает ее принципиально вторичной и в отношении к онтологии и в отношении к гносеологии. То есть она есть производная от этих двух областей и определяется в силу более общей парадигмы, управляющей природой их соотношения. В рамках этой природы устанавливается истинность или не истинность. Какова природа, таковы и критерии референциальности. Здесь главное: истины как таковой нет, есть истинность, как корректность соотношений.

Итак, истина может быть тем, что есть (позитивизм), тем, что мы думаем (рационализм), тем, что между, как конструкт соотношения между тем, что есть, и тем, как мы думаем о том, что есть.

Этим все исчерпывается? Почти все. Но меня не удовлетворяет этот набор. Мне пришло в голову перевернуть эти пропорции следующим образом: истина первична. Истина предшествует тому, что есть и тому, как мы думаем. Истина не есть производное соотношение, но производящая матрица. Истина первичнее бытия и сознания, бытие и сознание суть проекции истины. Истина есть то, что конститурует бытие на одном конце, а сознание на другом. Поэтому истина есть зона пред-бытия и пред-сознания. Это поле пред-картезианской дуальной онто-гносеологии. В каком смысле пред-картезианской? В том смысле, что истина не последует за дуализмом, и не концентрируется ни на одном из этих полюсов дуализма Нового времени, она им предшествует. Истина не продукт дуализма, а продуцирующее могущество, приводящее к жизни этот дуализм. И вот здесь самое главное: обязательно ли истина как предшествующее, prius, влечет за собой столь грубую кристаллизацию бытия, по одну сторону, и сознания, по другую? Иными словами, субъект-объектная топика Нового времени, это судьба истины, отражающая и выражающая ее внутреннюю природу, или это одна из возможных версий, а есть другие? Я убежден: именно так - отталкиваясь от истины, можно и нужно было бы пойти совершенно в ином направлении. То есть не спешить с тем, чтобы сразу же признать правомочность обеих множеств - бытия и сознания. Если продержаться рядом с истиной, в ее окрестностях подольше, можно заметить, как происходит кристаллизация обеих полюсов (онтологического и гносеологического). Это самое важное: как? Бытие и сознание суть продукты оптической иллюзии философии, слишком поспешно убежавшей от истины в двух противоположных направлениях. Рядом с истиной есть такое бытие, которое еще не стало антитезой сознания, и такое сознание, которое еще не оторвалось полностью от бытия.

Именно такое понимание истины, как я осознал, свойственно мне. И скорее всего, когда Генон, завершая "Кризис современного мира", сказал Vincit omnia veritas, Истина победит все, он имел в виду нечто аналогичное.