Часть 1.

Корпоративное государство

Национальные революционеры, по словам Владимира Мержеевского, «несут с собой передовые тенденции в области экономической, пытаясь построить общество на основах солидарности. В сфере политики их целью является установление правительства сильного и способного к проведению социальных реформ, правительства, независимого от влияния финансового и промышленного капитала».

Младороссы разделяли весьма распространенную в те годы в Европе идею корпоративизма. «Корпоративное государство преследует исключительно общественные интересы, оно слуга общества, а не отдельных лиц, - писал один из партийных идеологов[1]. - Если в либеральном государстве можно делать все, что не запрещено, то в корпоративном государстве допускается только деятельность, не идущая против общественных интересов, хотя бы она и не была прямо запрещена законом». В корпоративном государстве буржуазно-либеральная «демократия», обслуживающая интересы имущего класса, заменяется демократией органической. «Вместо старой политической демократии появилась новая профессиональная демократия. Разница между этими двумя демократиями такова: в либерально-демократическом государстве все вопросы разрешаются в духе политических интересов отдельных партий, а в корпоративном государстве эти вопросы разрешаются в духе профессиональном, с точки зрения интересов всего общества или народного хозяйства» (Б. Кадомцев).

Социализм, в младоросском понимании, также как и «младоросский монархизм», отличался от общепринятого представления. Собственность, согласно проектам партии, не уничтожалась, но кардинально меняла свою суть. В соответствии с представлениями теоретиков солидаризма и корпоративного строя, собственность является не самодовлеющей ценностью, а социально-экономической функцией личности или коллектива. Так возникает понятие о «служебной (или функциональной) собственности» - чем более значим объект собственности, тем более серьезным становится объем обязанностей собственника перед нацией и государством.

Чтобы максимально уйти от классических частнособственнических отношений, ведущих к зависимости труда от капитала, планировалось распространить на предприятиях паевые артели, паями в которых были бы орудия производства – таким образом, трудящиеся соучаствовали бы в собственности.

Экономика, в представлении младороссов, призвана сочетать плановые и рыночные принципы. Промышленность, в случае их прихода к власти, была бы передана в частные руки, но объединена по отраслевому принципу в хозяйственные союзы – корпорации. В декларации великого князя Кирилла Владимировича, изданной 26 января 1928 года, и во многом основанной на младоросской идеологии (говорили, что настоящим автором декларации был Казем-бек), говорилось: «Промышленные и торговые предприятия будут обращены в частную собственность во всех случаях, когда это не нарушит государственных интересов кооперации, организованной на здоровых основаниях»[2].

Стратегические отрасли планировалось оставить под контролем государства. Упомянутая выше декларация Кирилла Владимировича гласила: «Я сохраняю право верховной собственности Государства на все недра и крупные лесные хозяйства на пространстве Империи. Равным образом останутся в обладании государства и нефтеносные земли. Означенные мероприятия дадут возможность не обременять население чрезвычайными налогами».

В выборном руководстве хозяйственных советов, управляющих корпорациями, на паритетных началах должны быть представлены предприниматели, рабочие и служащие. На уровне государства образуются центральные хозсоюзы, руководящие определенной отраслью. Хозсоюзы определяют план развития отрасли и направляют его в Всеимперский совет народного хозяйства (ВСНХ – младороссы использовали советскую аббревиатуру, правда в СССР, совет был, конечно же «всесоюзным»). ВСНХ в свою очередь, спускает план на места. Таким образом, частный капитал функционирует, но под двойным присмотром – государства и хозяйственных корпораций. Это, по замыслу экономических теоретиков «Молодой России», позволило бы мобилизовать экономику, и направить ее развитие на общенациональные нужды.

Несостоявшийся термидор

Каким же образом партия младороссов надеялась воплотить свои планы в жизнь? В отличие от другой известной пореволюционной организации - «Национально-трудового союза нового поколения»[3], «Молодая Россия» не рассчитывала на свержение сталинского режима насильственным путем. Александр Казем-бек и его соратники надеялись на позитивную эволюцию советской власти. Любопытно, что в данном случае совпали ожидания национал-революционеров и их абсолютных антагонистов – троцкистов и других сторонников ортодоксального интернационалистического марксизма. Первые с надеждой, а другие с ненавистью ждали «сталинского термидора» - нарастания национал-большевистских тенденций в ВКП(б), которые должны были закончиться полным демонтажем «ленинского наследия» и отказом от марксистской догматики.

«Национализация» режима, по мысли младороссов, давала бы шанс для появления «второй советской партии» уже на российской земле. В определенный момент в качестве потенциальных «термидорианцев» младороссы рассматривали высший комсостав РККА – в первую очередь, маршала Михаила Тухачевского и его окружение. В «Молодой России» даже бытовал лозунг «Вся власть армии!». Не исключено, что обвинения в «военно-фашистском заговоре», предъявленные Тухачевскому на процессе 11 июня 1937 года, младороссы восприняли в качестве косвенного подтверждения своих догадок.

В конце 30-х годов активность движения младороссов идет на убыль. Провал надежд на военно-националистический переворот в СССР, обвинения в адрес самих младороссов (эмигрантская общественность заподозрила руководство парижского центра партии в слишком тесных контактах с советским посольством и, следовательно, с НКВД), и общее разочарование в возможности перемен на родине, вынуждают Александра Казем-бека в 1939 году покинуть пост главы партии, а в 1942-м – официально заявить о роспуске «Молодой России».

Возвращение

Когда в 1940 году нацистская Германия напала на Францию, подавляющее большинство младороссов (крайне негативно относившихся к режиму Гитлера, в котором они видели угрозу существованию России) сражались в рядах французской армии, а после сдачи Парижа и капитуляции, большое число партийцев вступили в отряды Сопротивления – так же, как и многие другие бывшие участники русского Белого движения, и французские националисты. Заметим, что сам недавний глава партии Александр Казем-бек, был арестован и заключен в концлагерь еще до оккупации Франции – власти не могли простить ему открытых симпатий к Советскому Союзу. После капитуляции, правительство Виши намеревалось выдать вождя младороссов гитлеровцам, и лишь благодаря заступничеству ряда политиков и общественных деятелей (а также залогу в 100 тыс. рейхсмарок), Казем-беку удалось выехать сначала во франкистскую Испанию, а затем в США.

Бывший глава младороссов жил в Калифорнии, печатался в сан-францисской русскоязычной газете «Новая заря» и преподавал русский язык в Йельском университете. Свое пребывание в Америке русский патриот Казем-бек считал вынужденным и временным, и возможно, уже тогда начал думать о возвращении на Родину – это было логичным продолжением политики «Лицом к России», которую младороссы декларировали в 20-е годы. В годы войны Казем-бек участвует в программе помощи русским военнопленным, которую проводила Ассоциация молодых христиан (YMCA), а в конце 40-х сближается со структурами РПЦ Московского патриархата – в частности, именно благодаря его стараниям были налажены контакты между МП и Православной церковью в Америке. В 1956 году по приглашению тогдашнего патриарха Московского и всея Руси Алексия I Александр Казем-бек возвращается на Родину. По всей видимости, приезд «белоэмигранта» в Советский Союз был проведен не без участия КГБ – но, вопреки слухам, экс-лидер младороссов не подозревал, что его используют «втемную», в пропагандистских целях (так же, как незадолго до этого использовали реэмиграцию Василия Шульгина). 16 мая 1957 года в «Правде» вышла «обличительная», якобы написанная «раскаявшимся» Казем-Беком. Публикация, сфабрикованная «компетентными органами» серьезно испортила его репутацию за рубежом – «автору» пришлось обращаться в редакцию центрального органа партии, и требовать своей реабилитации. В противном случае, Казем-бек угрожал покончить жизнь самоубийством[4].

В последние годы жизни Александр Львович работал в Отделе внешних церковных связей МП, входил в редколлегию «Журнала Московской Патриархии». 21 февраля 1977 года создатель и руководитель одной из крупнейших организаций русского Зарубежья умер в Москве. Александр Львович Казем-бек был похоронен по православному обряду, на кладбище храма Преображения Господня в Переделкино.

Советская Русь, царство освобожденного труда, веры и справедливости, о котором грезили и приход которого готовили младороссы, так и осталось утопией. «Выход из коммунизма» произошел, но вышли мы совсем не туда, куда нас звали герои Белого движения, признавшие глубинную правоту красного бунта. Мы вновь во власти капитала, который, какими бы патриотическими лозунгами не маскировался, служит лишь самому себе. Но значит ли это, что все потеряно?

«Ныне далеки от нас те дни, когда решалась участь России. Она давно решена. Теперь не время причитать и вздыхать, - говорилось в одном из манифестов «Молодой России». - Наступает страдная пора, пора работы и труда. Наша борьба есть прежде всего труд, труд над собой и другими».