Как то так получилось, что довольно позднее начало моей т. н. "общественной" деятельности в 1997 г., выпало в пространство национал-патриотического спектра. Довольно странно для человека, доперестроечное мировоззрение которого формировалось на западнических ценностях, при резком отторжении всего "совкового", с соответствующим отношением к сталинизму. Музыка, литература, стиль жизни, слэнг, круг общения. Стандартный набор для диссидентов, фарцовщиков, хипозной среды - среды изначально протестной, но переработанной и поставленной на службу тем, против кого она была направлена.
Хорошо понятны состояния форм неприятия той окружающей действительности - люди ставили себя под удар, оппозиционируя той однообразной серости, идеологической лжи, фарисейству, с каждым годом усиливающемуся расслоению общества и неотвратимому приближению системного краха. Всему тому, что умело искусственно тогда создавалось и что в конце восьмидесятых напитало либерализм и демократию. Казалось бы, надо быстро активно пользоваться победой, в полной мере включаться в демократический процесс, но у меня тогда появилось ощущение какого-то подсознательного тормоза. Единственное, чем хотелось пользоваться - это делать какие-то деньги (независимость) и вписываться во всевозможные хари-кастанеды.
Избежать влияний известного эффекта социальной деформации первых лет "перестройки" конечно никому не удалось, и мне в том числе. Проводимая непонятно кем политика давала наглядные указатели в тот или иной политический лагерь. Я почему-то стал болезненно реагировать на такие явления, о существовании которых раньше просто не знал! Все мы в стране раньше жили в среде какого-то определённого национального уклада, и кто постарше, помнит времена застоя - уж по крайней мере этому укладу мы не видели явных угроз. Но вот социальные раздражители девяностых! Да, это конечно прежде всего резкое обнищание социально неприспособленных, криминальная революция, циничное разграбление людей посредством мошенничеств предателями из спецслужб. Всё это так. Капитализация. Смена социальной формации. Но вот же ещё один раздражитель – тема, которого и по сей день не особо жалуют! И если социальные проблемы могут быть временными, то развернувшаяся национальная демографическая трагедия несёт в себе исключительный фатализм необратимости. Я почувствовал это главным: ощущение собственного «я», ощущение собственной семьи - через это - ощущение своей нации. И каков вывод? Смертельная угроза мне лично. Атака на меня ударами по всей этой связи! Посредством какого-то лысого говнюка-хрущёва, ко мне в дом селят незнакомых мне людей с абсолютно иным, чуждым мне, укладом жизни. Они устраивают свои порядки. Они быстро и дружно разрушают всё моё, заручившись поддержкой продажных подонков из силовых ведомств. И всё это тайно регулируется какими-то, ранее мне совершенно неизвестными существами. Они как бы имеют внешне облик человеческий, но по сути определяются как насекомые-саранча.
Это вам не Максимка-boy!
Здесь всё, полный кирдык!
И как часто бывает в тупиковых ситуациях, я встречаю информацию и людей, гораздо лучше меня знакомых с этой проблемой, людей знающих корни. Серьёзность национальных проблем, безусловно, превосходит остальные, а при их успешном разрешении, как можно видеть на многих исторических примерах, решения других проблем приходят сами собой. Так же, как и справедливость исторических оценок подчас просто невозможна без учёта национального фактора.
Нации своей кровью и духом являются носителями определённых трансцендентных ценностей. Видимые и невидимые национальные лидеры своим определением обязаны служить этим ценностям. В конце шестидесятых в нашей стране произошла бильярдная расстановка политических сил и таких лидеров, определившая исход партии.
Перестройка началась! В семидесятые годы предателями в КГБ была создана устойчивая пятая колонна, причём оформили её при ведомстве, под своей же крышей. Политика велась простая и эффективная: деятельных, и в чём либо талантливых людей выдавливали к себе, на Запад. Физически уничтожались носители национального смысла - так страна приобретала серость и посредственность. Спекуляция на битых молью лозунгах являлась даже не профанацией, а какой-то позорной клоунадой, чего можно было добиться только искусственно! Настоящий социализм кончился со смертью Сталина, а угрозы его возрождения в лице КосыгинаАндропов ликвидировал.
Трансформировавшийся в андроповскую кибуцу СССР уныло, не спеша гнали сквозь строй афганских, самолёто-корейских шпицрутенов к страшному финишу. И конечно же и я, в общем числе, весь этот тройной фуфел бовиных, лапсердаков, пастернаков и прочих евтушенок, принимал за чистую монету. Как не утонул в этом дерьме? Да в общем всё просто! Несмотря на жёсткую линию государственного атеизма при рождении меня крестили, да и в раннем детстве меня регулярно водили в действующую церковь. Позже стал сам ходить. Интересно сравнить контингент прихожан тогда и сегодня. Восьмидесятые годы стали добавлять верующих. Произошло оживление в создании православных организаций. Отожествляя себя соответствием с русскими православными традициями, впервые за долгие годы атеизма, в таких организациях открыто провозглашался возврат к национальным патриотическим ценностям. И васильевская "Память" в восьмидесятых стала наиболее весомой и значимой для тех лет.
Я же в те годы был далёк от всех общественных политических процессов. Но позже, общаясь с людьми, состоящими тогда в "Памяти", я смог для себя составить определённое мнение об этой организации, которое в общем-то не особо отличается от всего общеизвестного. Нельзя недооценивать важность возникновения такого рода патриотических объединений на пике разгула нигилизма и либерального разврата. Рождение подобной организации было тогда предопределено, не Васильев, так кто-нибудь другой. Но и Васильев не смог тогда пойти дальше - испугался, не поверил, или что то такое знал… Ему не нашлось места в будущем. Получилось так, как получилось: пришло время становления, понимающих людей стало больше, они стали более решительны и амбициозны и не могли довольствоваться, как они выражались, "бутафорскими спектаклями". Всё так! Критика справедлива! Но тем не менее Васильев был по сути первым. "Память" первая в реальной политической плоскости. "Память" дала эстафету следующему общественно-политическому движению, более серьёзному и значимому, более организационно оформленному, признанному лидеру среди всех представляющих национально-патриотический спектр. Её структурирование состоялось в жёстких конкурентных условиях - она приобрела жизнестойкость на поле деятельности мощных криминальных образований. За считанные месяцы рост и значимость организации быстро распространялась по регионам России. Русское Национальное Единство, приняв эстафету стало единственным мощным значимым русским объединением на тот момент. И вот уже нынешний Президент приветствует войска на параде победе в сердце России на Красной площади – «Слава России!»
