Вот, в такую же, как сейчас невнятную мартовскую пору 1611 года Москву, где в Кремле засел польский гарнизон, обложило первое ополчение. Деяния его неизменно оказываются в тени подвигов второго - победоносного, которое Минина и Пожарского. Что вполне объяснимо. Однако творившееся тогда «во стане русских воинов» и вокруг, не просто занимательно и поучительно, но и крайне значимо для судьбы «русской идеи». А точнее идей - непримиримых и друг к другу беспощадных.
И русофилы, и русофобы, говоря о славном или напротив темном (по вкусу) прошлом страны, в качестве путеводной доктрины такового подразумевают, прежде всего, и даже почти исключительно «Самодержавие». Ну и с добавлением, высочайше утвержденных, «Православия» и «Народности». За этим золочено-бронзовым фасадом что-нибудь альтернативное разглядеть пытались немногие. Один из таких исследователей глубин евразиец Николай Алексеев еще в 20-х годах минувшего века обнаружил помимо официальной державной идеи еще несколько, живших под спудом и лишь иногда, порой, кроваво, себя проявлявших.
Он говорит о существовании достаточно четко оформленных идейных платформ служилого сословия, то бишь, дворян, казаков и сектантов. Последних мы вынесем за скобки, поскольку, несмотря на оригинальность мышления, в качестве самостоятельной «партии» они никогда не выступали. Зато непременно стоит добавить в этот перечень и внимательно приглядеться к идеологии боярско-олигархической. Впервые представители вышеозначенных направлений сошлись все разом лицом к лицу именно весной 1611-го.
Русь в полной мере осознала свою вселенскую миссию буквально накануне Смуты. Грозный первым из московских князей был венчан на царство, чем заявил претензии на имперскую от Рима и Константинополя преемственность. А при Годунове в Москве утвержден был патриарший престол. Между тем, у населения «Третьего Рима» и его окрестностей взгляды на пути развития страны были весьма несхожие.
Помимо самодержавной доктрины, сформулированной Иосифом Волоцким и Иваном Васильевичем, еще в начале грозного царствования появилась «программа» служилых людей. Дворянин Иван Пересветов в своих челобитных призывал молодого государя опереться на воинское сословие. Выделив из его среды отборных и избранных, создать своего рода орден блюстителей «Правды Божьей». Высшим смыслом государства для него является именно утверждение правды и справедливости. Это же основная забота Самодержца. «Коли правды нет - ничего нет», - писал Пересветов. Тут нельзя не вспомнить фразу магистра тамплиеров, брошенную одному из английских королей: «Ты царствуешь, пока справедлив».
Грозный и в самом деле создал орден - опричное войско, и посредством его принялся реализовывать программу построения самодержавной, опирающейся на служилое сословие монархии. В качестве главной преграды тому им вполне оправданно осознавалась боярская олигархия. Видных представителей, каковой он и подверг радикальной зачистке.
Но царствование Грозного, несмотря на покорение «казаней» и истребление крамолы, завершилось глобальным хозяйственным кризисом. Во многом это случилось оттого, что крестьянство, в массовом порядке «заказаковало», подавшись в бега от тягот, обрушивавшихся на землепашцев в связи с почти нескончаемыми войнами, которые Иван Васильевич вел с ливонцами и крымцами.
И вот, через четверть с небольшим века после кончины Грозного дворяне и казаки объединяются в первое ополчение, чтобы выбить из Москвы, призванных туда боярами поляков. Тут надо заметить, что собственно, обе интервенции Смутного времени - польская и шведская случились по причине олигархических интриг. Шведское войско пришло по зову боярского царя Василия Шуйского на помощь от царя казацкого - «Тушинского вора» Лжедмитрия Второго. А поляки, находившиеся в состоянии войны со шведами, не преминули в ответ перейти российскую границу. Бояре даже при помощи скандинавских ландскнехтов с нарастающими вызовами и угрозами справиться не сумели и, разочаровавшись в Шуйском, послали бить челом Сигизмунду польскому, чтобы тот дал им в цари сына своего Владислава. Так вот вкратце, паны в Кремле и оказались.
Ополчение, намеревавшееся их оттуда выбить, возглавляли дворянский лидер Прокопий Ляпунов и казацкие вожаки Дмитрий Трубецкой и Иван Заруцкий. Казалось бы, русское воинство по численности превосходило польский гарнизон в десятки раз. Между тем, стояние под Москвой закончилось ничем. Нет, ополчение не было разгромлено подоспевшей неприятельской подмогой. Оно распалось само. Исключительно из-за несхожести программ дворянской и казацкой. В ходе одной из бурных идеологических дискуссий казаки, исчерпав аргументы, просто зарубили Ляпунова. Главным образом не по нраву пришлось дворянское намерение вернуть заказаковавших холопов от разбойного промысла к земледельческому занятию, без чего выйти из разрухи было немыслимо. После гибели предводителя служилые люди разбрелись кто куда, а казаки остались у стен Кремля, но на штурм так и не пошли, им хватало их собственной вольной воли. За державу обидно не было.
Потому то патриарх Гермоген, чьи пламенные послания и побудили нижегородцев затеять ополчение №2, и призывал не вступать впредь в союз с казаками. Чем и руководствовались Минин с Пожарским, благополучно выбившие из столицы поляков, и обеспечившие избрание представителя новой национальной династии.
Эти три идейные программы (служилых людей, боярско-олигархическая и казацкая) то явно, то скрыто проявляли себя затем из века в век. И сегодня от исхода их противоборства опять зависит судьба России. Дадим их краткие характеристики.
Бояре-олигархи рассматривают государство, как совокупность принадлежащих им вотчин, которыми они распоряжаются безраздельно и бесконтрольно, используя для «кормления» своего и своих «семей». Высшая власть, будь то царь или президент, для них объект разводок и прямого подкупа, гарант их права эксплуатировать «холопов» в сугубо личных интересах. Повышение благосостояния «лучших людей» и есть с их точки зрения, цель и смысл существования «великой и обильной» Земли Русской.
Дворяне вплоть до екатерининских реформ, превративших их фактически в новую олигархию, освободив от обязательной службы, были людьми чисто «государственными». Владели они поместьями не безусловно, а в награду за постоянную готовность к ратному труду и подвигу. Их интересы полностью совпадали с целями растущей и крепнущей державы. Идеологией этого сословия был принцип тотального служения высшему смыслу в ней воплощенному, всех , от «холопов», до князей.
А вот их оппоненты, от убийц Ляпунова до Емельяна Пугачева желали принципиально иного - «свободы для всех быть вольными казаками». Однако уже Смута показала, что при попытке всерьез воплотить этот идеал в жизнь, государство рушится, а его осколками завладевают иноземцы, которые учреждают кабалу, много круче прежней, доморощенной. Позже «царизм» казаков приручил и те стали новым служилым сословием как раз тогда, когда дворянство им в значительной мере быть перестало.
Но идеи ни «казаческая», ни две предыдущие и не думали исчезать в связи с «перекраской» и «перековкой» своих носителей. Они искали и находили в ком воплотиться.
Так в Гражданскую большевики победили прежде всего потому, что сумели «поставить под ружье» и «казаков» (анархо-махновский элемент), и «служилых» (военспецы не за паек лоб пулям подставляли). После вольницу «зачистили», а со «служилыми» неоднозначно вышло. С одной стороны Сталин писал: «партия есть орден меченосцев» (абсолютно «опричная» мысль), с другой - тяготел к чисто самодержавной модели. Но последняя сколько ты бояр не «стирай в лагерную пыль», все равно оставляет им слишком много шансов к возрождению. Ведь самодержавие апеллирует к народу как таковому, поверх сословий и каст. Но народ, по преимуществу безмолвствует (даже если с виду кричит «Ура!»), и когда олигархов вырезают, и когда они против монарха козни строят. Соответственно, после смерти (естественной ли?) Иосифа Виссарионовича «боярство» принялось резво компенсировать потери и в политической, и в материальной сфере, но до поры в тени. Ну а к середине 80-х они созрели для легализации капиталов - и грянула «перестройка».
Ельцин, надо отметить, был типичным «казацким царем» (оптимальное для «бояр» прикрытие). Провозгласить с танка, мол, «я пришел дать вам волю» - чисто разинская стилистика. И действительно, «казацкий» - бандитско-воровской элемент волю получил. Но за шумовой завесой битв новых атаманов олигархи стремительно созидали свои империи, приватизируя отрасли и регионы. К середине 90-х даже возродили «семибоярщину» в форме «семибанкирщины».
Однако «казацкий царь» себя исчерпал - пародийность его фигуры стала очевидной до неприличия. И тогда «короновали» подходящего из «служивых». Но вскоре обнаружилось, что чисто декоративным персонажем он быть не готов. «Бояре» особо этим фактом возмущенные угодили в опалу, а один даже на «каторгу». Но тотальной «зачистки» паразитического слоя не случилось. Во многом, потому, что немало «служивых» и сами оказались не прочь примерить «боярские шапки». А прочие заплутали, потерянные в сумерках новой русской смуты.
Но олигархов нынешнее компромиссное положение вещей устраивать не может. Они по самой природе своей никогда не тормозят на достигнутом. «Цель жизни - это экспансия», - говорит Борис Абрамович. Во имя ее реализации в начале 17 века бояре присягнули королевичу Владиславу и привели в Кремль поляков. В начале 21 века они снова готовы отдать страну во внешнее управление. И на этот раз, как и прежде, порушить крамолу может только тотальная мобилизация «служилых людей», осознавших свою роль, вспомнивших кто они и зачем.
