Введение

Недавно в руки автора этой статьи попала в высшей степени заслуживающая внимания книга Альберта Нордена «Во имя нации. Статьи по вопросу жизни и смерти для Германии». В этой увидевшей свет в 1952 г. в восточно-берлинском издательстве «Диц-Ферлаг» Норден выступает со страстной речью в пользу снова объединенной, нейтральной и социалистической Германии. Далее по этой теме укажем на книгу Винфрида Лота «Нелюбимое дитя Сталина. Поэтому Москва не хотела ГДР» (Берлин, 1994). Вполне можно установить связь между тезисами, выдвинутыми Лотом, с размышлениями Нордена. Оба автора разделяют мнение, что импульсы к разделу оккупированной Германии исходили преимущественно со стороны ФРГ и её капиталистических колониальных хозяев с Запада. Все цитаты в этой статье, если нет иных указаний, взяты из работы Нордена.

Альберт Норден родился в 1904 г. в городе Мысловиц в Верхней Силезии в семье еврейского раввина. Уже в 15 лет Норден вступил в Коммунистический молодежный союз Германии и в 1920 г. стал членом КПГ. Будучи одним из по-настоящему блестящих умов среди ортодоксальных немецких коммунистов, он сделал быструю карьеру и среди прочего сотрудничал в «Циркулярах радикально-социалистической еврейской молодежи», «Роте фане», «Классенкампф», «Гамбургер Фольксцайтунг» и «Рур-Эхо». Неоднократно будучи арестован уже веймарскими демократами из-за коммунистической агитации, в 1933 г. журналист бежал от гитлеровского режима в Данию. Позднее он занимал посты главного редактора «Антифашистских известий» и ведущего функционера «Всемирного фронта против империалистической войны и фашизма».

После начала Второй  мировой войны Норден был интернирован во Франции и перебрался через Атлантику, чтобы на карибском Тринидаде снова быть отправленным в лагерь британцами. С 1941 г. работал в Германо-американском чрезвычайном комитете и позднее в движении «Свободная Германия», которое по образцу Национального комитета «Свободная Германия» пропагандировало создание широко антигитлеровского народного фронта и освобождение Германии самими немцами. В 1946 г. Норден вернулся в Германию и принял там руководство комиссией политбюро по агитации и пропаганде. 

 Корни западногерманского сепаратизма 

Теперь вернемся к основной теме нашей статьи. Как известно, после того как Ноябрьская революция свергла гнилой кайзеровский режим и социал-демократы установили прямое господство немецкой буржуазии, Германию сотрясали в 1918 - 1922 гг. мощные беспорядки.

Исход борьбы за власть между социал-фашистской СДПГ и революционными социалистами  особенно весной 1919 г. предсказать было невозможно.

На обстановку в стране влиятельные круги западногерманского финансового капитала ответили сепаратистскими планами, чтобы предупредить угрозу национализации со стороны «красного Берлина». Участники конференции, состоявшейся 7 января в доме кельнского банкира Генриха фон Штайна, пришли к заключению, что в сотрудничестве с западными державами-победительницами необходимо создать сепаратистскую Рейнскую республику. В избранном  для  этой цели Хозяйственном комитете были представлены среди прочих банкиры Штайн и Оппенгейм, Пауль Зильверберг как председатель синдиката бурого угля и кёльнский управляющий Консул Еме. Похожие органы были учреждены впоследствии в прочих округах рейнской Торговой палаты. 1 февраля 1919 г. обербургомистр Кельна Конрад Аденауэр встретился с рейнскими парламентариями и главами городов и заявил им следующее: «По моему мнению, инициативу создания западногерманской  республики следовало бы перехватить у Запада». К этим планам примкнули также многочисленные окружные отделения католической Партии центра, из которой, как известно, после Второй мировой войны выросли ХДС.

С одобрения рейнской финансовой олигархии и при помощи французских штыков «Dorten und Smeets» продолжали свои сепаратистские авантюры, которые, в конце концов, потерпели крах как из-за сопротивления со стороны националистической  городской герильи, так и из-за решительного отпора, данного рабочими, руководимыми коммунистами. В списке министров, составленном в 1919г., Аденауэр значится уже как предполагаемый министр-президент Рейнской республики, чтобы отойти на задний план, когда Великобритания и США явно выступили против реализации этого плана. Зато в 1923 г., когда французы и бельгийцы оккупировали Рурскую область, «рудный оппортунист» Аденауэр учуял еще один шанс. В исследовании Пауля Венцке (1934) сказано: «Дополнительные переговоры обер-бургомистра Аденауэра с французским обер-комиссаром Тираром можно оценить как интермедию, которая, конечно, обнаруживает важнейшие внутренние связи с рейнским движением 1918 - 19 гг. и его многолетними «федералистскими» друзьями в Германии. Еще раз в опаснейшей близости от реализации оказался старый проект «западногерманского федеративного государства», которое, имея население от 12 до 15 млн. чел. при  наверняка ожидавшемся разделе Пруссии должно было получить первенство в Германии. Создание этого государства было бы обеспечено силами международной жандармерии и при международно-правовом поручительстве «государств-победителей» одновременно перейти под контроль западных держав». Тогда только британское вето воспрепятствует провозглашению Рейнской республики во главе с Кондрадом Аденауэром, когда национальный герой Альберт Лео Шлагетер и рабочие с предприятий Круппа в Эссене  будут падать, сраженные французскими пулями.

В отношении этого Норден констатирует: «С 1919 по 1923 г. кривые революционной борьбы в Германии и  сепаратистская активность западногерманского финансового капитала постоянно шли параллельно. Всякий раз, когда в остальной Германии происходили бурные схватки между рабочим классом и реакцией,  стремление западногерманских капиталистов к отделению от Германии становилось непреодолимым. И всякий раз, когда рабочий класс терпел поражение и вынужден был отступить, сепаратистские страсти западногерманских капиталистов улеглись. Остается факт, что с  1919 по 1923 гг. западно- и южногерманская реакция была орудием милитаристской и реакционной Франции Пуанкаре, также как сегодня она является орудием милитаристских и реакционных Соединенных Штатов». 

ФРГ как продукт империализма США и германского капитализма 

Уже перед крахом Третьего рейха весной 1945г. буржуазные и военные круги Германии вновь стали проявлять устремления к тому, чтобы вступить в соглашение с западными союзниками и избежать грозящего советского возмездия. Потсдамский договор предусматривал, как известно, раздел крупных немецких концернов. Норден пишет об этом: «Если бы вся Германия вновь возвратилась в эпоху господства вышедших из слоя юнкеров финансовых баронов и раззолоченных провинциальных дворян, то это бы  значило как раз попрощаться с единством Германии. Если поколение за поколением мечтали о единой Германии и проливали за это кровь, то   Аденауэр выбросил  с легким сердцем на свалку истории то, что было достигнуто с таким трудом. Так как их класс интересуют лишь социальные привилегии, а не единство страны». В этом интересы западногерманского капитала совпадали  с интересами западных союзников, которые в противоположность Советскому Союзу стремились уничтожить Германию как государство. СССР была бы выгоднее слабая в военном отношении и нейтральная Германия в качестве традиционного экономического партнера, которая также была бы препятствием для продвижения англо-американских соперников в Центральной Европе. Наряду с вышеупомянутой книгой Винфрида Лота на эту тему можно также рекомендовать: Fischer Alexander. Sowjetische Deutschlandpolitik im Zweiten Weltkrieg 1941-1945. Stuttgart, 1975.

Норден пишет: «2 июня 1948 г. Лондонская конференция <…> сделала достоянием общественности так называемые «рекомендации», которые представляли собой вовсе не рекомендации, а план готовившегося три года расчленения Германии, введения сепаратной валюты и навязывания оккупационного статуса. Тремя неделями позже западные державы через введение западной марки осуществили экономический раздел Германии. <…> Введение «раскольнической» валюты вылилось в потрясающую сделку для западногерманских концернов. Они сохранили все свои военные прибыли и не потеряли буквально ни пфеннига, в то время как трудящееся население лишилось девяти десятых своих сбережений. <…> В Лондоне была сшита одежда, в которую позднее вырядят ублюдка сепаратного государства. Вместо того чтобы разоблачить это пренебрежение Потсдамским договором и нарушение международно-правовых обязательств (через отказ от консультаций с Москвой – прим.  авт.), министры-президенты западногерманских земель пошли на то, чтобы поставить свои подписи  под этим позорным документом. В июле 1948г. главы одиннадцати западногерманских земель собрались в Кобленце и сделали встречные положения, касавшиеся, конечно, не содержания «рекомендаций» лондонского диктата, а только их формы. 20 июля 1948г. западногерманские министры-президенты в строгой тайне приняли из рук представителей западных союзников, осуществлявших военный диктат, франкфуртские документы, предписавшие создание западногерманского сепаратного государства и приведшие, в конце концов, к образованию ФРГ, без какого-либо опроса немецкого народа.

 ФРГ раскалывает Германию 

«Господа, которые там, в Бонне изображали  фабрикацию конституции, естественно, в рамках настоящей конституции, оккупационного статуса, проводили и проводят свою политику, одним глазом  оглядываясь на американских хозяев, а другим на представителей немецкого финансового капитала и успешно старались всем понравиться. Так в Бонне было сварганено американское государство западногерманской национальности». Из-за основания ФРГ были свернуты существовавшие на протяжении столетий экономические связи Западной и Южной Германии с Восточной Европой. Если еще в 1938 г. эти торговые сделки составляли 15% всей западногерманской торговли, то к 1951г. они сократились до 1,6%!

«Давайте коротко отметим этапы этой немецкой экономической трагедии! 18 июня 1948 г. по указанию союзников произошло одобренное Аденауэром, Шумахером и Ройтером введение сепаратной денежной единицы и 23 июня в Западном Берлине экономическое разделение Германии было завершено. Несмотря на это благодаря стараниям немецкой администрации переговоры о сохранении товарообмена были возобновлены  и успешно  шли. Тогда генерал Клей вызвал срыв переговоров блокированием железнодорожных и водных путей и, наконец, 19 сентября также и автодорог между обеими частями Германии. Несколькими неделями спустя последовала полная транзитная блокада». Продолжение переговоров после Парижской конференции министров иностранных дел в мае 1949г. было торпедировано министром экономики Эрхардом. Эрхард аннулировал требуемые до сих пор сопроводительные документы на товары  и во Франкфурте-на-Майне открыл центральный пункт для выдачи разрешений для торговли с Востоком. Будет почти излишним упоминать, что персонал набирался почти исключительно из иностранцев из западных государств. И все же принимавшим участие в торговле с Востоком предпринимателям федеральное правительство угрожало лишением всех государственных заказов. Впредь это правительство ориентировалось в процессе выдачи разрешений на американские «черные списки». Вашингтонский наместник Мак Клой ликовал: «Была доказана готовность ведущих представителей федерального правительства к сотрудничеству в этой области».

На место традиционной торговли с Востоком пришло созданное 18 апреля 1951 г. Европейское объединение угля и стали (ЕОУС), зародыш ЕС. Руководство ЕОУС давало правительствам отдельных государств указания, что любопытно, статья 69 договора давало право переводить рабочую силу из одной страны в другую и там привлекать к работе.

Положения о переходном состоянии (§22) устанавливали, что ФРГ впредь должна была рассматривать ГДР как экономическую заграницу.

«Итак, по истечении переходного периода целых пятьдесят лет <…> Федеративная Республика и Германская Демократическая Республика должны были существовать как два разделенных государства, при этом в ведении иностранного органа находилось, могут ли они и в каких формах  иметь между собой экономические отношения. Иностранного органа, так как из девяти членов высшего руководства самое большое два могли быть немцами. Так в другой форме появились оккупационный статус и рурская администрация. Империалистическая заграница имела решающее слово в экономике Западной Германии».

Так как высшее руководство отвечало также за получение и распределение кредитов, за ним стояли крупные североамериканские банки. Если план Шумана и ЕОУС определяло экономическую интеграцию. «Этот договор в тысячу раз хуже, чем Версальский мирный договор. Версальский диктат не посягал по крайней мере на единство Германии. Общий договор имеет своей предпосылкой раздел Германии, он все же откровенно говорит о «принадлежности Федеративной Республики к атлантическому сообществу, которое сегодня весь мир рассматривает как военный блок, направленный против другой части Германии, ГДР, и других  стран социализма». Версальский договор предусматривал только временную оккупацию части территории Германии.

«Но Общий договор не предусматривает никакого вывода войск с территории Германии, он даже препятствует выводу и увековечивает оккупацию Западной Германии. Согласно статье 2 западные державы недвусмысленно сохраняют право «на размещение вооруженных сил на территории Германии и обеспечение их безопасности».  Даже войска государства, которое в настоящее время не располагает контингентом, на территории Федеративной Республики» могут быть размещены согласно статье 4.

Что всем было ясно, что эти размещенные на неограниченное время на западногерманской земле иностранные войска являются подлинными хозяевами боннского государства, они во всех отношениях выведены из-под контроля немецких властей. На территории и даже вне территории своих военных баз они на основе установлений этого договора могут поддерживать свою собственную инфраструктуру транспорта и связи и проводить маневры там, где они желают. Эти американские, английские, французские и прочие дивизии обдирают Германию и ее налогоплательщиков до нитки, но их грузы освобождаются от уплаты пошлины и не подлежат таможенному досмотру.

Бесчисленные преступления американских гангстеров в униформе не могут расследоваться немецкой полицией и органами юстиции, так как «военнослужащие находятся вне компетенции уголовных судов», как это дословно сказано в раздел Общего договора, посвященном армии.

Общий договор возводит иностранных паразитов до уровня неприкосновенных величеств, даже только критиковать которые является прямо-таки богохульством. В приложении к разделу, посвященному армии, предусматривается штраф за «оскорбление военнослужащих и подрыв боеспособности вооруженных сил», Оштрафован будет тот, кто будет «препятствовать военнослужащим исполнять их служебные обязанности». 

Часть 2-я 5-й статьи общего договора устанавливает, что три западные державы по собственному усмотрению в Западной Германии «могут объявить чрезвычайное положение». В этом случае к ним переходит исполнительная власть. Весь масштаб этой иностранной тирании в Западной Германии обрисовывает  статья 5, предусматривающая введение чрезвычайного положения иностранными диктаторами на случай «чреватого переворотом нарушения общественной безопасности и порядка». При том образе мышления, который свойственен американским империалистам, не требуется объяснять, что для них уже любая крупная забастовка, любая попытка народа достичь национального единства и мирного договора вместо приготовлений к войне представляет угрозу национальной безопасности. Да, даже если такие события только «назревают», как выразительно констатирует общий договор, то будет установлена открытая военная диктатура» <…>.

Если общий договор устанавливает раздел Германии и неограниченное господство иностранной солдатни на западногерманской земле, то договор о так называемом «Европейском Оборонительном сообществе» предписывает введение всеобщей воинской повинности и численность западногерманской армии от 350 тыс. чел., армии, находящейся под командованием гитлеровских генералов и верховным командованием американцев. Ведь во главе европейского альянса стоит американец. Впервые с наполеоновских времен немецкая армия подчиняется иностранному тирану. Западная Германия превращается в государство-гарнизон самых агрессивных сил, чей заряженный автомат целится в грудь Германской Демократической Республики, Советского Союза и стран народной демократии».

Американский культурный империализм 

«С появлением американского империализма <…> независимое существование нации становится несовместимым с притязаниями США на мировое господство. Эти притязания представляют собой угрозу для любой нации, и только в борьбе против Вашингтона она может соответственно отвоевать и сохранить свою независимость и неприкосновенность. Так борьба за нацию становится делом всего народа за исключением тех элементов, которые срастаются с американской военщиной или благодаря милитаристской политике США обделывают свои частные и политические дела».

К политическому, экономическому и военному присоединяется  и идеологическо-культурное иностранное засилье: «В кругах американского финансового капитала возникла идея, что время национальных границ прошло, что следует покончить с национальной обособленностью одного государства от другого, что перед Европой стоит задача объединиться  <…>. Капитализм это отец космополитизма <…>.

Американский империализм может лишь отсрочить крах американской экономики из-за нового кризиса немыслимых масштабов, превращая традиционно самостоятельные, давно достигшие ступни национального суверенитета народы и великие европейские государства в свои рынки сбыта и инвестиции и создавая на их территории военные базы.

Естественно, США не могут назвать вещи своими именами, что было бы чересчур прозаично. Чудовищные вещи они скрывают за фасадом надгосударственного международного сообщества. Они должны бороться с патриотизмом, так как  патриотизм ревностно стоит на страже неприкосновенности родной земли и равным образом заботится о национальных традициях и ценностях и защищает правильно понятые национальные интересы, которые топчет империализм США. Когда американский капитал широким фронтом обрушивается на немецкую экономику, если там, где когда-то стояли римские легионы (и все же несли  с собой более высокую культуру), сегодня маневрируют американские дивизии (и распространяют низменную мораль гангстеров), то этот материальный базис требует соответствующей идеологической надстройки. И в роли этой надстройки выступает космополитизм, который представляет себя как «прогрессивный и открытый миру», в противоположность «ограниченному национализму девятнадцатого столетия», чтобы парализовать борьбу народов против экспансии США.

Представители финансового капитала за  пределами США нуждаются в космополитизме для маскировки своей политической проституции и предательства. Космополитизм является «прямой противоположностью пролетарского интернационализма. Если последний стремится к союзу свободных народов, развивающих свои национальные культуры, то космополитизм основывается на приниженном положении самого крупного класса в любой нации, пролетариата, на губительном угнетении колониальных и полуколониальных народов и стирании национального своеобразия.

Это не случайность, но характерная черта космополитизма, что во всех странах, где он является официальным курсом, у власти стоят правительства, выражающие интересы финансового капитала. Космополитизм является выражением общности интересов финансового капитала всех стран под руководством США в борьбе против национальных и социальных освободительных движений.

За вывеской, на которой начертаны лозунги космополитизма, гигантские американские концерны-полипы распространяют свои щупальца на весь капиталистический мир. Космополитизм это яд, парализующий  волю народов к сопротивлению втягиванию в американский военный блок. Горькую пилюлю обливают сахарной глазурью фраз о создании международных институтов, «европейской интеграции», «слиянии национальных суверенитетов» и т.д.  <…>

Космополитизм имеет своей предпосылкой отрыв от почвы национальной культуры, так и ввиду попытки американских империалистов установить мировое господство забота о развитии собственных культурных традиций и ценностей становится препятствием для вторжения трансатлантического культурного варварства, которое, со своей стороны, является сопутствующим явлением для распространения доллара  <…>. Там, где Гёте, которого нынешние космополиты хотели бы приватизировать, смотрел поверх границ, чтобы любоваться величественными красотами и ценностями культур Запада и Востока с глубоким уважением к их духу и к их форме, там космополиты с Уолл-стрит стремятся к уничтожению народных традиций и культур, чтобы подвести все под общий знаменатель отвратительных голливудских фильмов и комиксов, политической коррупции и постоянного милитаристского психоза.

Круто сбитые, не страдающие от избытка культуры и так опытные в жульничестве американские архиплуты раскошеливаются на несколько миллионов – и на арене появляется грязь в человеческом обличье, сметена из сточных канав капиталистической Европы… Продажный и продаваемый сброд поднимает сотрясающий марку вой, что европейская культура в опасности и что рыцарь, могущий её спасти, это, естественно, США. 

Возможно, позволительно спросить: 

В чем заключается культурные ценности, ради распространения которых нынешние хозяева США хотят ввергнуть мир в войну? Что у американцев есть предложить нам? Это унифицированная цивилизация drug store (магазинов-закусочных - прим. пер.), цивилизация похожих один на другой провинциальных городов с неизменно находящемся на самом видном месте на главной улице банком, цивилизация повсюду одинакового напитка кола-кола с повсюду одинаковыми местами продажи повсюду одинакового концерна. Это  уравниловка капитализма, душащая все духовные запросы.

Нам, немцам, не свойственно вмешиваться в американские дела. Но когда ныне американские хозяева вмешиваются в наши дела, когда они наводняют Старый свет одинаково далекими от искусства и живой реальности, вызывающими оглупление, одичание и рост преступности голливудскими фильмами и книгами, чьи авторы намеренно игнорируют все проблемы эпохи и человека и тем интенсивнее занимаются темами ниже пояса, когда все это навязывается Европе в качестве приложения к киллерам из Техаса с вооружением «Du Ponts» и «US Steels», то самое время сопротивляться. Именно поскольку Старый свет ценит демократические традиции Северной Америки, «мы не позволим, чтобы отбросы варварства, которое несет финансовый капитал, представлялись как подлинные ценности Запада».

 

Рихард Шапке, перевoд с немецкoгo Андрея Игнатьева