Во имя Единого Бога, Пресвятой Троицы!

Мы вступаем в этот Рождественский Пост на фоне страшного политического поражения православия, на фоне гибели Новороссии. Каков же он должен быть для нас, этот пост? Какие выводы мы должны извлечь из случившегося, какие задачи поставить перед собой?

Падение Новороссии еще раз с ясностью продемонстрировало факт, от которого мы всячески хотим отвернуться: русские — это народ, не имеющий собственного государства. Дело не в миллионах русских на территории бывших республик СССР, но в том, что РФ не есть русское государство, и в обозримом будущим им не станет. Именно это нерусское по существу своему государство задушило Русскую Весну. Именно это государство виновно в том, что сейчас на Донбассе льется кровь мирных жителей, а не украинских бандитов, поднявших оружие на своих сограждан. То, что киевской хунте война до сих пор не объявлена, есть преступление чудовищное и непростительное — ни сейчас, ни когда во веки — преступление государства, которое я могу назвать своим государством не более, чем Украину. И Путин, и Порошенко — преступники; и кто из них больший и худший — нет возможности и нужды разбираться: и тот, и другой не являются проводниками никаких вообще идей, но — своекорыстных олигархических интересов.

Русские — народ, лишенный государства (я сейчас не разделяю великороссов и малороссов и говорю собирательно — у украинцев дела обстоят в этом отношении ничуть не лучше). Нет государства — о, если бы это было худшим! Все без исключения православные церкви явили себя в этом конфликте не как власть имущие ангелы Божии, приносящие мир самим своим появлением, но как увязшие в политической паутине насекомые, тем более запутывающиеся в ней, чем более двигаются. Ничто, однако, не сравнится с тем вредом, который нанесла славянскому миру католическая церковь! Будь прокляты католики любого обряда за то, что они сделали на Украине! Будь проклят римский паук и вся его униатская псевдо-церковь! Поистине, старое зло вышло на свет и промышляет, уже не скрываясь, во свете дня! Католики и извращенцы-бебожники и на Майдане, и сейчас действуют единым фронтом. Униат Яценюк и одиозный Ляшко — самые влиятельные фигуры в нынешней безрадостной раде. Поистине, это не минутный союз разнородного, это сущностное единство — дьявольщина, как она есть.

Но вернемся к нам. Есть ли у русских церковь? Боюсь, что нет и ее. Да есть ли мы сами? Да, мы есть. И есть в том же совершенно качестве, как и в Совдепе — остатки народа, не имеющие ни государства, ни церкви. 25 лет не принесли ничего положительного русским как народу.

Наша задача как христиан сейчас — строить церковь. Не ради себя, но ради правды Божьей. Господь сказал: ищите Царства Небесного, а остальное приложится. Не сказал, заметим: «ищите фаворского света», не сказал: «ищите праведности», — но Царства. Сказал «ищите» не в смысле там или сям, но — пробуйте так или иначе.

Что же такое церковь — не церковь вообще, как она должна бы быть, или каковой ее мыслили в рабровладельческих Иудее и Риме первого века, но как мы ее знаем из своей истории?

Мы имеем в своем опыте лишь две церкви: церковь-министерство, существовавшую в Российкой Империи от Петра до Николая II, а по сути дела и по конец Совдепа. И церковь-государство: от крещения Руси до Петра. Никакой третьей формы наша история не знает, а поскольку истории той уже более тысячи лет, мы со всей ответственностью заявлем: никакой третьей формы у нас и не будет. Сегодняшние церковные власти, как мы видим, всеми силами стараются возродить церковь-министерство… Бог им судья. Церковь-министерство в государстве, задушившем Русскую Весну, это не моя церковь.

Что же представляла собой древняя русская церковь: церковь, которая сама была государством? Во-первых, это была огромная область собственно церковных земель, на середину XVII века — 1/3 до 2/3 (по разным оценкам) земель европейской Руси; на этих землях был свой суд, свои налоги, своя администрация, своя полиция; начиная со Смутного времени, у русской церкви появляется опыт организации собственной армии.

Формально все ясно: русское общество имеет опыт такой церковности, которая предполагает существование особых областей, управляемых по иным, нежели царские земли, законам, управляемых другими, нежели государственные, администраторами. Напомню, что Поместный Собор 1667 года не только запретил светским чиновникам управлять церковными землями, но и запретил архиереям нанимать светских чиновников для управления церковными землями. Обязанностью церкви по тем временам считали воспитание собственных толковых администраторов.

В содержательном смысле особость управления патриарших земель состояла в том, что они управлялись по законам, не созданным русскими князьями, но унаследованными нами от Византии в составе разнообразных законодательных сборников.

Всякий человек, который принимал близко к сердцу восход Русской Весны, не может без отчаяния смотреть на ее закат. Нужно направить к созиданию нашу тяжелую горечь!

Чего не хватало более всего Стрелкову и окружавшим его храбрецам в Славянске и затем Донецке? — Организованной силы в России, которая могла бы обеспечить вооруженные отряды довольствием. Церковные русские люди, взявшиеся делать церковное русское дело, оказались без поддержки церкви.

Соотвественно, возвратившись в РФ, Стрелков создает ОД «Новороссия» — т. е. срочно формирует тыл. Но разве в мирное время в общественных делах сплошь и рядом не требовалась поддержка хорошо организованной православной силы для решения текущих вопросов жизни? Сплошь и рядом. Получилось, что православные церковь и армия находятся сейчас друг к другу в таком отношении, что во время войны у армии нет тыла, а во время мира у церкви нет армии. Этому порочному положению дел требуется положить конец.

Построим, однако, наше рассуждение от начала. Москва — третий Рим. Почему, собственно? Потому что именно в Москве религиозная власть стала властью также и политической, а политическое не являлось более самостоятельным интересом, действующим в отрыве от религиозных корней. Что же первично: Москва или Третий Рим? Пока нет Третьего Рима, нет никакой Москвы! Нужно четко, раз и навсегда определиться: римляне мы или москали! Я совершенно равнодушен к сильной Москве, если ее сила — тупая ксерксова, совдеповская сила; однако Москва как славянский Константинополь — священный город. Нам нужен третий Рим — будет он в Москве или в Киеве или еще где — никак неважно. А для того, чтобы он возник, нам нужна церковь. Церковь, способная говорить с «нашим» ли государством, или с любым другим (например, украинским) языком власти и силы. Нам нужны соотечественники не по паспорту, но по убеждениям, братья не по крови, но по жизни. Нам нужен новый Израиль, народ духовный; ну и, разумеется, мы не будем возражать, если он поселится в Риме! Главной же предпосылкой третьего Рима является церковь-государство, ее же ныне взыскуем.

Наше общество неоднородно. По сути дела оно состоит из людей, которые, действуй они по убеждениям, могли бы построить на разных землях разные государства. Однако и земли теперь уже мало и людей, способных действовать, руководствуясь разумными принипами, почти нет. Сумма этих недостатоков и есть нынешнее государство российское, которое всеми переживается как неизбежность, а не как действительность, обусловленная их волей. Упразднить это государство, впрочем, действие чреватое куда большими бедами, чем терпеть его. Вопрос не в том, чтобы упразднить это государство, но в том, чтобы уже в нем и с опорой на него строить — не говорю новую, но — правильную Россию.

Совершенно понятно, что движителями этого процесса, его социальной базой могут быть (что у нас, что в любом другом традиционном обществе) только две страты, оказывшиеся за бортом парохода современности: военные и духовенство. Власть торговцев равно неприемлема ни для тех, ни для других. Потому армия, которая может быть опознана нами как наша армия, должна быть христианской армией, равно и церковь, которая может опознаваться нами как наша церковь, должна быть тылом этой армии. Истинность и не-истинность не только казачества, патриотических, реконструкторских и т.п. клубов испытываются сейчас новоросской войной, но и истинность и не-истинность церквей и приходов.

Мы начинаем строить новую Россию, ибо события не оставляют нам времени. Дело это тонкое, творческое и непростое. Каждый должен ясно понимать, что от него лично зависит очень немного, но это немногое он обязан сделать. Он должен понимать, что переживание этой неотменности и обязательности есть как раз знак принадлежности к нарождающемуся будущему, паспорт душевной принадлежности к новому гражданству. Нужно делать то немногое, что зависит от каждого. Молить Бога дать нам сил для его исполнения! Пусть же нынешний пост даст нам яснее понять ЧТО мы ищем, и того — КАК нам следует это делать. Давайте этим постом думать в эту сторону! Одно это нужно, остальное приложится! Аминь.

ИА Новороссия