В последнее время всё более актуальным становится требование возрождения опричнины – на новом уровне. При этом она рассматривается как мобилизационный проект. Между тем, опричнину можно воспринимать и как постоянную систему организации экономики
Какой может быть опричнина?
В последнее время много говориться об опричнине, при этом понимается и анализируется она по-разному. Чаще всего ее обсуждают как историческое явление. Многочисленные историки и публицисты самых разных взглядов обсуждают — было ли то, что произошло во времена Иоанна Грозного хорошо или плохо? Было ли это трагедией русского народа, жутким пароксизмом тирании, или наоборот, имело место быть революционное решение, позволившее, в условиях политической борьбы ХVI века, не просто спасти страну, но и превратить Московское государство в могущественную державу?
Немало ведется разговоров об опричнине как о возможной политической модели русского будущего. Модели, которая, актуальна, не столько, может быть, для нашего времени, сколько на перспективу. То есть, в будущем, когда использование исторического опыта опричнины может дать возможность для решения тех фундаментальных проблем, которые стоят перед русской цивилизацией. Причем стоят они настолько остро, что впору поднимать вопрос о ее дальнейшем существовании в принципе.
В этом контексте опричнина рассматривается обычно, как возможная модель организации мобилизационного прорыва, как временная мера, позволяющая быстро достичь необходимого результата. Период опричнины понимается в таком случае, как ограниченное определенными временными рамками, радикальное усилие всего общества, подобно тому, какое имело место во время индустриализации первых пятилеток. Очевидно, что такой взгляд имеет основание. Исторически опричнина Иоанна Грозного, конечно же, была мерой экстраординарной — и возможность использовать ее как постоянный элемент государственной системы, скорее всего, не рассматривалась ее создателями.
Однако, я бы хотел предложить взглянуть не опричнину несколько иначе и подумать о том — может ли опричнина, при определенных условиях, стать не временным мобилизационным режимом, а основой, на которой произойдет радикальная реорганизация всего государственного хозяйственного устройства? Можно ли, быть на базе опричнины, выстроить экономическую систему — сбалансированную и адекватную задачам русского государства?
Необходимые условия
Предваряя рассуждения о том, что могла бы представлять из себя подобная система, необходимо сделать ряд оговорок. Эта экономическая модель возможна только при определенных политических условиях. Наличие подобного требования вполне законно, так как любой способ экономической организации невозможен без обеспечения соответствующих политических условий. Тот же капитализм — это, прежде всего, политика, превращающая экономику в отдельную, якобы независимую от человеческого произвола сферу деятельности. Притом, что именно эта автономизация экономической деятельности приводит к тому, что появляются «объективные экономические законы», делающие невозможным изменение политической системы.
Первым необходимым условием для введения того, что можно (довольно условно) назвать системой экономической опричнины является наличие сильной самодержавной монархической власти, имеющей божественную санкцию и на ней основывающей свою легитимность. Ни одна другая власть не может выполнить ряд требований необходимой организации системы собственности в условиях опричной экономики, о которых будет говорится ниже. Другим необходимым условием, является наличие в стране режима довольно жесткой изоляции от внешнего мира. Впрочем, на взгляд автора этих строк, последовательная автаркия, является необходимым условием выживания русской цивилизация, независимо от всего остального. В условиях глобальной экономики, когда зависимость национальных государств от транснациональных рынков становиться тотальной, какая либо самобытная, самостоятельная модель организации хозяйства в принципе невозможна без жесткой автаркии.
Исходя из только что высказанных условий, при которых может быть осуществлена модель экономической опричнины, становится очевидно, что все о чем будет говориться дальше неизбежно будет иметь характер футурологии и, вполне заслуженно, выглядеть своего рода прожектерством. Однако, тот факт, что у автора этих строк, нет рецептов, как перейти от нынешней системы, к тому состоянию дел в России, при котором все это стало бы возможно, не мешает вести разговор о том, что можно было бы сделать, если бы такой переход все-таки был бы осуществлен.
Словенский марксист Славой Жижексказал однажды, что «мы можем представить множество способов, как уничтожить окружающий нас мир, но мы не можем представить — каким образом может быть уничтожена капиталистическая система». Трудно с ним не согласится, однако, как известно, «невозможное человекам возможно Богу».
Опричнина и собственность
Итак, предположим, что в результате тех или иных событий в мире появилась Россия, в которой есть Царь, являющийся полноценным и самодержавным правителем всей земли и живущих ней подданных. Настоящий монарх, наделенный властью от Бога, такой, каким он был на протяжении многих столетий и каким он воспринимался в православной византийско-русской догматике, в отечественной истории. В этой ситуации появляется, прежде всего, возможность совершенно новой организации всей системы собственности, что в свою определяет собой всю структуру хозяйствования.
Как известно, любая экономическая система основывается на том, как в ней решается вопрос о собственности. Некоторое время назад было принято считать, что наиболее удачным является вариант, при котором так или иначе сочетаются все три основных вида собственности: государственная, частная и общественная. Однако решительное наступление неолиберализма в последние два десятилетия сделало эти разговоры немодными. Росту популярности представлений о необходимости примата частной собственности не помешал даже кризис, последствием которого стал только новый виток приватизации.
Однако, притом, что все недостатки частной собственности прекрасно известны, мало кто задумывается о том, что такое собственность государственная. Государственная собственность, это то, что формально принадлежит некоей абстракции под названием государство. Но, в конечном итоге, она принадлежит тому, кто ей управляет. Собственность по своей природе не может быть ничьей, ее реальным хозяином (то есть, тем кто получает выгоду от ее использования) не может являться абстракция, каковой является государство без Государя. Когда Людовик ХIV говорил : «Государство- это я», это не было, обычно приписываемым королю-солнце бахвальством, это была констатация факта. Без Государя государство превращается в абстракцию, являющейся суммой договоренностей различных общественных групп между собой.
В таких условиях государственная собственность становится достоянием тех, кто фактически становится собственностью, тех, кто ей управляет и занимается. Это может быть определенный родовой или племенной клан, бюрократический аппарат, или, как это происходит в современной России, это союз чиновничьей бюрократии и крупного бизнеса. Поэтому, государство, которое без Государя является, само по себе абстракцией, рано или поздно оказывается неэффективным собственником, так как весь «эффект» в результате достается управляющим его ресурсами кланам.
Опричнина и земщина
Совсем иначе выглядит ситуация в условиях самодержавной монархии. В этом случае собственником всех основных ресурсов страны (земель, недр, крупной промышленности) должен стать лично Государь. Именно это позволяет разделить всю страну, в том числе и ее экономику, на две части, в которых действуют два разных режима хозяйствования: опричнину и земщину.
В опричнину включается все то, что является личной собственностью государя. Сюда входят все базовые отрасли, структуры и предприятия. Точный список составлять здесь смысла не имеет, но очевидно, что в опричнину должны попасть, прежде всего, сырьевой сектор экономики, энергетика, крупные финансовые организации и тяжелое машиностроение. Все эти ресурсы, являясь личной собственностью Государя, естественно, не могут быть никоим образом отчуждены в чью либо пользу и, тем более, приватизированы. Знаменитое определения себя Николаем II как «хозяина земли русской», приобретает в данном случае совершенно конкретный юридический смысл.
Для тех, кто живет и работает в условиях опричнины, должен действовать определенный набор прав и ограничений. Они наделяются определенным количеством социальных благ и гарантий, защищены от многих превратностей жизни. Опричные работники обеспечены достойными пенсиями, страховками, гарантированными оплачиваемыми отпусками. На них распространяется обширная система разного рода пособий. В зоне опричнины действуют системы бесплатного медицинского обслуживания и среднего образования. Также опричники, за счет казны, получают высшее образование. Фактически, они полностью находятся на содержании Государя, но за должны находиться и в состоянии существенного ограничения личной свободы. То есть, действует принцип — свобода в обмен на стабильность.
Конкретные проявления этого ограничения свобод могут быть различными, сейчас говорить о них — смысла большого нет. Но понятно, что они ограничены в своих передвижениях, так или иначе прикреплены к месту работы, ограничены в возможности уволиться, ограничены в возможности вести ту или иную общественную деятельность. Возможно, в некоторых случаях речь может идти даже о наследственном прикреплении к профессии. Прежде всего, речь идет о том, что все кто существуют в условиях опричнины, являются слугами государевыми, служащими ему «словом и делом», но и обязывающими его своей службой особо заботится о них. Естественно, на начальном этапе, в условиях мобилизационного прорыва, баланс между благами и требованиями может быть несколько сдвинут — в сторону последних. Однако он должен быть таким, чтобы не было необходимости постоянно прибегать к прямому насилию.
В свою очередь, опричнина, собственно, как это было во времена Ивана Грозного, невозможна без существования земщины. Внутри последней должны действовать совершенно другие правила и гарантии. Там, в отличие от опричнины, должны присутствовать разные виды собственности, от общинно-коллективной — до частной. Земщина, как раз, должна представлять собой зону свободы частной инициативы — как экономической, так и общественной. Ключевым принципами существования земщины должны быть самоуправление (разумеется, на низовом, местном уровне) и самоорганизация. Так, например, если в условиях опричнины действует централизованные государственные органы правопорядка, то в условиях земщины, скорее всего, должна существовать народная милиция, которую формируют и содержат сами земские общины и объединения. То же касается и местной власти, формируемой самими земскими общинами, и финансируемой ими же.
Соответственно, в условиях земщины наличествует совсем иной, чем в опричнине, уровень социальной защищенности. Здесь также все должно быть в руках самих общин, поэтому в рамках земщины возможно существования большого количества общественных структур взаимопомощи, таких сберегательные кассы, пенсионные фонды, разного рода страховые структуры. Вряд ли стоит уточнять, что функционирование этих структур будет существенно отличаться от того, что представляют из себя такого рода институты в наше время.
Принципы перехода и взаимодействия
Важной проблемой при такой системе становится, конечно, переход между земщиной и опричниной. Возможное решение проще всего описать на конкретном примере. Представим себе какого-нибудь предпринимателя, который занимается производством сосисок. Вот он начинает свое дело. Возможно, что это семейный бизнес или что-то вроде артели или кооператива, а возможно, что это просто частное дело, решающего значения это в данном случае не имеет.
Сосиски он делает хорошие, продает их по удачной цене, дело развивается, объем продаж растет, и, в итоге, в какой-то момент, его предприятие достигает размеров, которые по закону, предварительно определены, как максимальные, для нахождения в земщине. Здесь необходимо заметить, что одной из важнейших задач опричнины, является недопущение существования крупного частного капитала, который в любой системе рано или поздно начинает обрастать самостоятельным политическим могуществом и по этой причине имеет объективно деструктивный характер.
Таким образом, перед нашим предпринимателем, когда он достигает допустимого в земщине потолка, появляется выбор из двух возможностей. Во-первых, он может со всем своим делом перейти в опричнину, но тогда он превращается из собственника в государева управляющего и дальше уже все решается в каждом случае конкретно — определяются условия существования в опричнине.
Во-вторых, он может просто отказаться от дальнейшего развития своего бизнеса, удовлетворяясь уже достигнутым уровнем. В условиях современного капитализма это сделать практически невозможно, так он предполагает рост ради роста, и развитие ради развития. Как отмечал, еще в начале 20 го века Вернер Зомбарт, большинство современных предпринимателей сами не знают, зачем они отдают все силы своему делу, несмотря на то, что уровень доходов, позволяющий обеспечить безбедное существование, ими уже достигнут. В этой ситуации уже не дело существует для того, чтобы они жили лучше, а они существуют для того, чтобы дело росло. Чаще всего это заканчивается тем, что после их смерти это дело становится акционерным обществом, акции которого выходят на рынок и само предприятие принадлежит уже вообще неизвестно кому.
В нашем случае дело обстоит иначе, появляется возможность выбора. Земский предприниматель может просто отказывается от дальнейшего развития дела и наслаждаться жизнью, переключив свою активность, например, на общественную сферу и стать земским деятелем. Однако, если он увлечен своим делом, хочет добиться в нем большего, то ему нужно перейти в опричнину, предоставив предприятие в собственность Государя. Сам потолок, определяющий уровень, при котором переход из земщины в опричнину становиться неизбежным, должен быть довольно гибким и меняться в зависимости от общей ситуации в стране .
Опричные банки
Другим важным вопросом в условиях экономической опричнины является функционирование финансовой системы и, прежде всего, банковского сектора. Здесь тоже необходимо действует разделение на опричнину и земщину. Есть крупные государевы банки, которые существуют в условиях опричнины и их задача — обслуживать опричные крупные предприятия. Они им предоставляют кредиты и обеспечивают выполнение крупных финансовых операций.
Здесь надо заметить, что независимо от того, о чем мы говорим, об опричнине или земщине, кредит, должен иметь тот вид, который он имел в раннем капитализме. Тогда банк, который кредитовал любую операцию участвовал в будущей прибыли, а она не была ему гарантирована изначально в виде обязательной выплаты процентов по кредиту, как это имеет место быть сейчас. (Кстати, такой же вид он имел в сберегательных кассах в России, в 19 веке, после реформ Александра II) Если прибыль есть, то банк, как организация предоставившая кредит, получает свою долю, которая была изначально оговорена. Если же прибыли нет, то банк, как и все участники предприятия, участвует в убытках.
Таким образом, в рамках опричнины существуют крупные государевы банки, которые занимаются финансовой деятельностью, обслуживанием государевых же опричных предприятий, выполняя во многом те же функции, которые выполняли отраслевые банки в СССР, особенно в сталинскую эпоху. Они кредитуют предприятия, финансово обеспечивая их развитие, проводят разного рода технические операции, и хранят у себя на счетах деньги этих предприятий. Вопрос степени их самостоятельности в принятии решений носит частный и оперативный характер, он может решаться в разных случаях по-разному.
Гибкость опричной системы
Вообще, система опричнины, как любая система прямого управления, позволяет, несмотря на жесткость своих базовых принципов, вести себя максимально гибко, в зависимости от социально-политической ситуации. Она может очень легко корректироваться и подкручиваться. Могут сдвигаться, изменяться, быть подвижными границы опричнины. В каких-то ситуациях, когда требуются серьезные мобилизационные усилия всей страны, опричная зона может становиться больше. Но в ситуации, когда, мобилизационный прорыв уже совершен, могут быть, напротив, расширены границы земщины или допущены некоторые послабления в режиме, действующем внутри самой опричнины. Может быть поднят потолок для предприятий внутри земщины, по достижении которого они должны либо останавливаться в своем развитии, либо переходить в опричнину. Также могут быть расширены права опричных предприятий, например — введено что-то вроде позднесоветской системы хозрасчета. В общем, тут возможны совершенно различные варианты.
Вся эти система приобретает необходимую гибкость именно за счет того, что опричный сектор экономики это не государственная бюрократическая собственность, которой управляет большой, тяжелый, формально ничем не владеющий бюрократический аппарат. Это личная собственность государя. То есть, как уже говорилось выше, Государь, в самом буквальном смысле этого слова, является «хозяином земли русской».
В отличие, от огромной плановой экономики Советского Союза, которая действительно отличалась своей неэффективностью ввиду невозможности реагировать на меняющиеся постоянно обстоятельства, опричная экономика, в силу, опять же, личного управления Государем, может гибко регулироваться. (Конечно при посредстве управляющих, которых опять же он лично, без посредничества какой-либо бюрократической процедуры, назначает). Как любая личная собственность, опричная экономика может быть организована любым необходимым ее хозяину способом.
Например, ахиллесовой пятой позднесоветской экономики была ее жесткая отраслевая структура. Можно вспомнить, как в советские времена много говорилось о необходимости развития межотраслевых связей, о постоянных проблемах со смежниками и т.д. Опричная экономика может быть организована наоборот — в виде того, что сейчас называют системой вертикальных холдингов, то есть, когда в какую-то группу под одним управляющим, назначенным лично Государем, входят предприятия не одной отрасли, а одной производственной цепочки. В силу личного характера управления вся система становится очень гибкой, поскольку отсутствуют бесконечные согласования между инстанциями. Однако, в рамках самой системы, действуют очень жесткие правила, обеспечивающие четкость и оперативность исполнения принятых решений.
В свою очередь, и в отношении земщины не стоит говорить о царстве частной собственности. Система должна быть выстроена так, чтобы основными там были коллективные формы собственности, в виде разного рода кооперативных и артельных структур.
Важным вопросом является то — насколько границы опричнины должны быть определены не только хозяйственно, но и географически? Например, может ли быть в рамках одного города опричная и земская территория? Может ли быть, например, Центральный округ в опричнине, а Восточный в земщине? Здесь возможны различные решения. Так, если речь идет о таком мегаполисе, как Москва, наверное, может. Тем более,что, на мой взгляд, это будет хорошим способом расформирования мегаполисов, которые, являются наследием капиталистического модерна, и жить в которых, как мы все знаем, практически невозможно. Конечно, если мы говорить о небольших городах, то они, скорее всего, должны либо целиком находится в земщине, либо в опричнине. Возможно также, что с точки зрения административного управления, губернские центры должны быть земскими. А промышленные моногорода — опричными.
Заключение
В заключение важно отметить, что опричная система не должна быть экстраординарным и временным принципом политического управления, это должен быть постоянный принцип организации хозяйственной деятельности. Однако, хотелось бы еще раз подчеркнуть, что все это все это возможно только при условии наличия действительно самодержавного Государя, имеющего божественную санкцию на свою власть. Никакой другой вариант, будь это вождь, диктатор или полновластный президент, невозможен, потому, что, в этом случае им просто не хватит легитимности. Тот правитель, чей источник власти находится в человеческой воле, не может владеть теми людьми, которые его и поставили над собой. Тогда как в данном случае, речь идет не о правлении людьми, а именно о владении. А владеть людьми может только Государь, которому власть дана от Бога.
Кроме того, мы снова упираемся в вопрос собственности — кому все это принадлежит? Представим конкретный нефтеперерабатывающий завод. Если он принадлежит государству, то опять-таки, получается, что он принадлежит управляющей бюрократии. А вот в системе опричнины он принадлежит уже не просто, как ресурс из которого качают деньги или с помощью которого что-то производят, он принадлежит полностью со всеми теми, кто на нем работает и их семьями. Соответственно, тот, кому все это принадлежит не должен быть абстрактен, ему надлежит быть вполне понятной и конкретной личностью, и всем должно понятно откуда у этой личности берется право владеть тем, чем она владеет.
Конечно, всегда возникает определенного рода соблазн. Можно решить что, поскольку в современных условиях, возрождение монархии представляется почти невозможным (во всяком случае трудно представить себе каким образом сейчас это может быть осуществимо), то можно попробовать реализовать идеи опричнины без самодержавия, просто в качестве удачной модели для прорыва. Однако, в таких условиях, данная модель нереализуема, она просто превращается в систему безосновательного произвола. Может быть, на начальном этапе это и сработает, как, собственно, сработала сталинская модель, Но, во-первых, у этой модели было большое количество недостатков и перверсий, связанных именно с недостатком легитимности, а во-вторых эта модель оказалась возможна только в силу ряда объективных условий. Прежде всего, потому, что было необходимо подготовится к войне, неизбежное начало которой все так или иначе осознавали. Кроме того, многое в той системе, неизбежно было построено на экстраординарном насилии, которое не может продолжаться бесконечно. И первые же послабления погубили ее.
В свою очередь, опричная система, должна существовать на совершенно иных основаниях: любви к Государю, как носителю власти данной свыше, на ощущении собственной защищенности и безопасности, и на возможности полностью реализоваться.
За спиной у России ХХ век, и мы должны учитывать тот опыт, который приобрели за это время русские люди. Сейчас остается в актуальным в памяти людей советское время, когда социальная справедливость была если не реальностью, то идеалом, к которому принято было стремиться. Также и после того, как пройдет нынешняя эпоха, останется память о капитализме, предоставившем возможность собственной экономической реализации и определенную независимость от государства.
Поэтому, если наступит время, при котором опричная система может быть реализована, мы должны будем учитывать весь тот опыт, который прошли. Опричная (а уж если быть совсем точным опрично-земская) система позволяет реализовать обе возможности, предоставляя человеку выбор между социальной стабильностью и возможностью служения настоящему Делу в опричнине — и личной независимость, жизнью по своим правилам, но под свою ответственность в земщине. Возможность гарантий социальных реализаций дает опричнина. И каждый человек, семья, некая община, так или иначе, смогут выбирать и решать для себя, как и где им жить и работать.
P.S. Автор хотел бы выразить свою признательность Виталию Аверьянову за помощь оказанную при создании этой статьи.
