Выступление Евгения Максимовича в Центре международной торговли было обставлено с максимальной дипломатической помпезностью. Выступление Николя Саркози или Барака Обамы вряд ли было бы более мажорным. Старый разведчик собрал аншлаг. Яблоку негде было упасть между плотными рядами политических функционеров, государственных чиновников и академических корифеев. По окончании короткой речи разразились бурные и продолжительные аплодисменты, - менее продолжительные, чем после выступления генсека, но вполне достойные для члена Политбюро.

«Разворот» под эгидой Меркурия

Чего же ждали от Примакова Геннадий Зюганов, Сергей Лавров, Владимир Якунин и другие менее и не менее важные слушатели?

Вряд ли Евгений Максимович удивил собравшихся признанием наличия признаков выхода из экономического кризиса. Он отметил в числе достижений существующей системы сохранение кредитно-банковской системы страны [а значит, был риск её потерять?!], отсутствие резкого падения уровня жизни населения и возобновление роста промышленности. Это был короткий спич за здравие. Всё остальное время выступления Примаков посвятил ситуациям «несовместимым с жизнью». И наконец прозвучало то, ради чего, собственно, «все мы здесь сегодня собрались» - определение существующей государственно-экономической системы как докризисной модели. Тем самым Примаков поставил под сомнение возможность и целесообразность её сохранения.

В чём же её основные пороки?

A.    Неконкурентоспособность кредитно-банковской системы. Российские банки не способны адекватно кредитовать экономику. «Огромные», как казалось, стабилизационные фонды оказались пугающе быстро проедены. 

B.     Полная зависимость от импорта. Как результат, нового машинного оборудования в России производится в 80 раз меньше, чем в Японии, и в 30 раз меньше, чем в Китае.

C.    Усыхает общественный сектор. Почти в 2 раза сократилось число дошкольных учреждений. На 40 процентов сократилось число организаций, выполняющих научные исследования, и работает в них вполовину меньше людей. Зато диссертаций защищают вдвое больше (!)

Вывод - без решительного изменения экономической модели Россия превратится в сырьевой придаток мировых держав. Нужен разворот. Но уже не над Атлантикой, а над экономической пропастью.

Сказав «что», нужно сказать «как». Что предлагается?

Сократить практику лоббирования чиновниками всех рангов интересов отдельных компаний, преимущественно крупных. Без разрыва связки чиновничества с бизнесом невозможна также серьезная борьба с коррупцией.

Инвентаризовать положение дел повсеместно в России с целью выявления ситуаций подобных кущевской, и создать условия, делающие невозможным её повторение.

Другими словами, сделать государство государственным - не зависящим [или, хотя бы, менее зависящим] от экономических и личных интересов отдельных его представителей. Национализировать государство.

Евгений Примаков согласился с Владимиром Путиным, что раздувая противоречия на национальной почве, шовинисты могут в определенной момент выдвинуться как сила, которая потребует для себя функции наведения порядка, чтобы «спасти Россию». Но родившийся на Украине и выросший в Грузии Примаков сказал то, что до него боялись сказать ответственные политические руководители - нельзя игнорировать интересы большинства населения страны - русских. Он констатировал - русский язык и культура выполняют объединительную функцию в нашей стране. Далее последовала политкорректная оговорка о недопустимости невнимания к интересам других народов, населяющих страну.

Примаков наступил ещё на одно постсоветское табу. «Можно соглашаться или не соглашаться с сущностью идеологии в советский период, - сказал он, - но не уйти от крайней необходимости создания идеологической надстройки над нашим обществом». Что это может быть за идеология?

Отметив важность идеологической работы правящей партии - «Единой России», Примаков легко расправился с её идеологией «российского консерватизма». Нынешний «российский консерватизм»  стал всеядным и оторванным от жизни страны. В понятии «российский консерватизм» трудно обнаружить  его отношение к реальным противоречиям в нашем обществе.  Если рассматривать его просто как противоположность радикализму, то, по мнению Евгения Примакова, радикализм радикализму рознь. Без радикальных перемен иногда невозможно выпутаться из клубка неразрешимых проблем. 

Дальнейшие, как он их назвал,  «антитезисы» Примакова представляют собой законченную цельную и, безусловно, привлекательную предвыборную платформу. Загадка в том - ЧЬЮ ИМЕННО?

1.      Переход к постиндустриальному обществу не может произойти без реиндустриализации, то есть, без восстановления в России индустрии на современной основе.

2.      Модернизация в экономике не может осуществляться без демократизации общественной жизни. Вывод о том, что без демократизации невозможна модернизация экономики, не должен интерпретироваться так, что сначала надо провести политическую модернизацию и только затем приступить к модернизации экономики.

3.      Демократизация не должна приводить к ослаблению государства. России нужна сильная государственная власть плюс демократизация, которая направляет эту власть исключительно на служение интересам народа.

4.      Модернизация не означает необходимость «раствориться» в западном мире. Многовекторная политика намного плодотворнее для модернизации России. Невозможно проводить модернизацию, отгородившись от остального мира.

5.      Идеология необходимой России модернизации не должна быть «пристегнутой» к одному или другому человеку, каким бы способным не был такой политический лидер [Привет Владимиру Владимировичу и авторам «Плана Путина» от Евгения Максимовича].

Дипломаты в России привыкли отвоёвывать то, что проиграли генералы

В заключение Примаков отметил удивительные достижения российской дипломатии, которая, несмотря на кризис, ухитряется поддерживать сверхдержавный статус России в международных делах. Ратификация конгрессом США подписанного президентами Медведевым и Обамой Договора по СНВ-3, как и «разворот Примакова», также обречена попасть в хрестоматии по российской внешней политике.

В чём я усматриваю значение речи Примакова? Это была не простая речь. Понятно, что российский правящий класс не монолитен. Далеко не все разделяют оптимизм по поводу нанотехнологий, айфонов и твиттеров как средств борьбы с индустриальным загниванием. С другой стороны, санкционированные и несанкционированные прогулки по московским площадям также далеко не всем нравятся. Между Медведевым и Немцовым существует огромное политическое пространство, пока не заполненное реальной оппозицией. Примаков сделал серьёзную заявку на освоение этого пространства. По сути это была речь идейного лидера оппозиции, заявка на появление нового центра кристаллизации цивилизованной политической структуры.