Старик Проханов сокрушается по поводу Путина, вопрошает, ягнёнок ли Путин, замерший перед закланием, или тигр, готовящийся к прыжку. Я понимаю беспокойство Александр Андреевича – под угрозой путинский гибрид русского и советского.
Строго говоря, этот гибрид – единственное, чем был интересен Владимир Владимирович Путин и вся его эпоха. Собственно, вертикаль власти – это брутальная реакция на русскую распластанность – как пространственную, таки и ментальную. Реакция слишком прямолинейная, однако сегодня гибридизация свёрнута и мы опять свалились в постсоветское. В нескончаемый ельцинизм.
Ельцинизм предполагает миграцию в распластанность, причём сама эта миграция принимается за дело доблести и геройства.
Постсоветское – это не то, что приходит вслед за советским. Постсоветское – это царство высокотехнологичной неофеодальной ренты. Рента превращается в совершенную форму социального действия и атрибут тотальной эргономики жизни,подчинения её принципу комфорта. Неофеодальная рента преобразует отношение к современности: для того, чтобы быть современным, теперь не нужны преобразования или проекты. Нужен покой и экспонирование – мы и есть то, о чём вы можете только мечтать.
Путин колебался между проектным мышлением и экспонированием. Медведев придал проектам статус картинок с выставки. В действительности, это преемственность, а не столкновение альтернатив, поскольку проектность предполагает постоянную консервацию того, что подвергается преобразованию. Сегодня консервы просто поместили в стеклянные банки и выставили на всеобщее обозрение. Путин находился на пути в царство ренты. Медведев в него вошёл. Осталось только закрепить достигнутое.
