Существует категория людей, чьим единственным некрологом может стать лишь краткая служебная характеристика. Галина Кожевникова, несомненно, относилась именно к этой категории.
Не знаю, было ли в жизни Кожевниковой ещё хоть что-то, кроме борьбы с "русским фашизмом". Видимо, нет. С экранов телевизора, с газетных полос на нас с ненавистью смотрела одинокая, несчастная и как выяснилось теперь — больная — женщина. Её всегда было по-человечески жаль за один только вид. И даже несмотря на то, что призванием её было портить нервы достойным людям, какой-то серьёзной злобы она никогда не вызывала. Тяжело ненавидить глубоко несчастного человека. Да и смеяться тоже. Это как забавляться от вида инвалида, нелепо ковыляющего по лестнице. По-другому он не может.
«Баба Галя» — так её прозвали оппоненты. И в этом прозвище — очень многое. Сочувственное, в чём-то даже родное; всем нам она была как тёща. Только ненависти нет.
Зато в её жизни ненависти хватало сторицей. Казалось, Галина Кожевникова есть огромный сжатый комок злобы. И если ткнуть тело палкой, то из нутра этой женщины, обладавшей обманчивой внешностью прилежной католической монашки, как из бочки мощнейшим напором хлынет бурлящий поток чёрной-чёрной жижи, липкой, вязкой, обжигающей. А завядшая оболочка лишь глухо вскрикнет и горько, навзрыд, заплачет. Как может плакать вдова или утратившая ребёнка мать, как может плакать женщина, чья жизнь прошла в непрестанном горе, а ничего светлого до последних дней так и не произошло. И вот финал.
Чёрная жижа всё-таки съела бабу Галю изнутри. Её коллеги пишут, что умерла их сотрудница после тяжёлой болезни. Не нужно иметь диплом психотерапевта, чтобы по одному её лицу понять: болела баба Галя депрессией. Не первый год.
Очень жаль, что путь Галины сложился именно так. Она могла бы стать любящей матерью, бабушкой, и по ней это видно. Её старательность и пунктуальность привели бы её к блестящей карьере. И была она отнюдь не глупа. Отнюдь.
Кто знает, что привело её — тогда ещё молодую студентку — в центр «Панорама». Но судьба сложится так, что всю оставшуюся жизнь она посвятит одному-единственному делу, которое Галина Кожевникова будет выполнять скурпулёзно, упрямо, дотошно, до самых последних дней. Быть может тогда она ещё была свежа душой и возможно даже в чём-то привлекательна, о чём-то, наверное, мечтала, кого-то любила, с кем-то дружила — и не потому что вместе они ненавидели фашизм, а потому что есть ведь и какие-то интересы у людей.
Но контракт с дьяволом уже подписан. Чёрное словно копоть существо навсегда поселилось внутри. Оболочка Кожевниковой стала высыхать, а сама она — превращаться в серую мышь. Стрелки часов начали обратный отсчёт и с каждым их ударом кошмарное чёрное чудовище, копошащееся где-то в груди, ненасытное, скользкое, смердящее, издающее нервозные шипящие звуки — звуки нездешних тварей — всё больше разрасталось, жадно пожирая внутренности несчастной. Пока оболочка не отмерла.
Теперь на её место придут другие. Неугомонному чёрному чудовищу нужна новая еда. И вновь какая-нибудь простодушная девочка придёт утром в офис центра «Сова», сядет за компьютер, откроет незаконченный файл «Ксенофобия.doc», и...
...и не заметит, как из-за угла выползет, шевеля усиками, мерзкая шипящая тварь.
Мы не знаем, каким будет мир после Кожевниковой. Но за эти годы несчастная женщина стала нам своей. Без неё трудно представить Русский марш, без неё невозможно смотреть телевизионный эфир, и чёрт возьми, что же станет с хрониками Раховы, кто заменит нам главного новостного редактора.
