Новогодний Праздник всегда принято отмечать широко и с размахом, даже если это нынешний светский Новый Год по григорианскому календарю, пахнущий майонезом, салатом «Оливье», мандаринами и прочими артефактами советской эпохи. Ничего в нем не напоминает некогда сакральный праздник, знаменовавший действительно рождение нового, космическое обновление, достижение точки великой полночи, точки разрыва и выхода из времени без чего нельзя заставить его вращаться снова. Это момент великого переворачивания, преодоления ранее установленных границ и мгновенной сопричастности чему-то, что качественно выше человека, да и мира в целом. Это праздник трансгрессии и Тайны, то, в чем раскрывается сама суть этого явления, праздника. Возможно, смутное воспоминание об этом и заставляет людей относиться по-особому к грядущей дате.

В канун Нового Года и Рождества на поверхность вылазит всякая нечисть. Вылезла она и сейчас. Бряцают оружием в Вашингтоне и Тель-Авиве, подталкивая мир к новой разрушительной войне, запущена буря хаоса, переворотов, революция и гражданских войн на периферии Евразии. В канун Нового Года мы узнаем о новых катастрофах и вылазкех террористов. Иначе и быть не может, чтобы проявилось новое начало, нужно достичь конечной точки деградации, чтобы пройти инициацию, надо пройти через смерть. Фоном приходу Христа в мир служит не только поклонение волхвов, но и избиение младенцев.

Если в Новом Году нас ждут серьезные испытания, этому надо радоваться. Политические изменения, происходящие на наших глазах как внутри страны, так и на международной арене внушают надежду. Надежду не на и мир, но на борьбу и войну, без которых невозможна победа.  Мы верим в себя и верим в Россию и русский народ. Бог и русские – вот наши главные союзники.

Каждому, кто пришел и придет к нам, мы не обещаем спокойствия, но обещаем братство.

Французский социолог Роже Кайуа, опираясь на исследования архаических обществ Дюркгейма и Мосса, в свое время ввел понятие зимнего общества, для того, чтобы объяснить наблюдающийся у архаических этносов механизм постоянного  обновления общественного организма. Фундаментальное значение в этом контексте имеет понятие братства, сообщества избранных, на которые разбивается общество повседневности, когда оно «стареет и покрывается морщинами». Братства проявляет свою активность зимой, в трудный, критический период. Годовой символизм соответствует циклам  в общественной жизни. «Летом» в спокойствии и относительном изобилии область профанного как никогда велика. Но по мере «старения» общества, по мере вступления его в трудный и опасный период зимы, по мере нарастания как внутренних, так и внешних угроз необходимо возвращение сакрального, чтобы восстановить и обновить его.  Обновление общества может состояться именно благодаря работе братств, живых в мире всеобщего омертвения, объединенных причастностью к тайне.

В «Священном заговоре» — манифесте, опубликованном в первом номере журнала «Ацефал», соратник и друг Кайуа Жорж Батай призывал своих собратьев по группе «Ацефал» «оставить мир цивилизации» и обратиться к «экстазу» и к «пробуждающей фанатизм пляске» (такого рода поведение характерно как раз для «зимних братств», отмечает Кайуа). Жизнь в братстве – это вечный праздник, понятый не в смысле пустого и бессмысленного поиска увеселений, с чем ассоциируется это понятие теперь, но наоборот как момент наивысшего напряжения и полной самоотдачи. Если священный праздник ранее был моментом всеобщего единения, экстаза, жертвоприношения, выплеска всех сил, то теперь он превращается в собственную противоположность, становясь временем чистой пассивности и замедления всех социальных процессов.

По настоящему достойно сожаления и может быть названо рабским общество, в котором сплочение и наивысшая активность достигаются в работе, а не в праздничном свободном выплеске радости. Вернуть в мир праздник, вот задача братства, а это значит сокрушить современный мир рабского труда и накопительства, скепсиса и неверия.

Праздники сменились каникулами. «Эфемерное счастье, испытываемое от каникул – обманчивое благополучие, которое скрывает от умирающего вид его агонии», - пишет Роже Кайуа. Пусть этой иллюзией довольствуются слабые. Мы выбираем иное время, время праздника, время наивысшего напряжения, единения, радости, преодоления пределов. Мы сами должны нести в себе праздник, зерна нового мира.  Наступит весна, и эти зерна дадут благодатные всходы.