Может ли "ультраправый почвенник" получить премию Кандинского? Быдлолибералы визжат в ожидании чисток
Портал Openspace опубликовал статью об одном из участников конкурса на премию Кандинского Алексее Беляеве-Гинтовте. Авторы статьи характеризуют его как «ультра-правого художника» и подозревают в том, что он «пожертвует полученную премию на какую-нибудь фашистскую партию».
Сам Беляев-Гинтовт в интервью порталу «Евразия» опроверг данные подозрения:
«Во-первых, у меня изначально не было ощущения, что я когда-либо получу эту премию, поэтому вопрос траты отметается. Во-вторых, я не знаю кто сейчас правый, а кто левый. Мне привычнее отвечать скорее на обвинения в коммунизме, нежели в фашизме. Но упреки в фашизме однозначно не ко мне. Я участник Евразийского Движения, обращенного к востоку, к союзу с нашими великими восточными соседями – Китаю, Индии, Турции, Персии и другими» - сказал художник большого стиля.
По его словам, он разделяет взгляды, исповедуемые большинством населения России:
«Я по самоощущению большевик в том смысле, что солидарен с нашим нынешним большинством. Я имею в виду всю территорию большой России» - заявил Беляев-Гинтовт.
По мнению члена жюри премии Кандинского Андрея Ерофеева, которое публикуют авторы статьи, художнику «следовало бы дать премию имени Лени Рифеншталь». При этом он отмечает отсутствие аналогов работ Беляева-Гинтовта среди европейских сторонников фашизма:
«Я, кстати, пытался найти ему какой-то аналог в современном западном искусстве — актуальный художник ультраправых взглядов; я думал, может быть, в Италии есть какой-то криптомуссолиниевец. Но нет. Нигде нет» - говорит Ерофеев и выражает опасение по поводу судьбы России.
Беляев-Гинтовт напротив смотрит оптимистично на свое творчество и считает, что его потенциал полностью еще не раскрыт:
«Мне лестно, что в Европе не существует мне аналогов. Я и сам там аналогов не находил. Я нахожусь в начале большого и трудного пути. Я и наше движение, мы нащупываем большой стиль, эстетику нового Евразийского Проекта» - сказал художник.
Вот и сама статья:
В шорт-листе премии Кандинского обнаружен художник Беляев-Гинтовт, известный своими державными политическими взглядами. OPENSPACE.RU не знает, что и думать
Со взглядами художника Алексея Беляева-Гинтовта можно ознакомиться на его сайте, где имеется среди прочего раздел «Наши и Ненаши». К Нашим относятся философ Александр Дугин, Евразийский Союз Молодежи (Беляев-Гинтовт — его председатель), газета «Завтра», журнал «АртХроника», православный сайт «Русское небо» и патриотический patriotica.ru. ФСБ в списке «наших» нет, но так одно время называлась группа самого Беляева-Гинтовта (c Андреем Молодкиным и Глебом Косоруковым), чем он хотел подчеркнуть свою готовность сотрудничать. «Впервые за свою сознательную жизнь я почти во всем согласен с политикой, проводимой в моей стране, и у меня нет желания сопротивляться и держать фигу в кармане. Напротив, я готов прийти на помощь госструктурам», — пишет Беляев.
Что касается Евразийского Союза, то на том же сайте можно услышать «Катехизис члена Евразийского Союза Молодежи», где модельер Настя Михайловская талантливо декламирует: «наша цель — абсолютная власть», «ты должен быть господином, никто не может сломить твою волю», «сильное тянется к сильному». На сайте www.evrazia.org можно увидеть пугающую серию «эсхатологических плакатов» Беляева «Сербский марш». Его можно также встретить на сайте обновленной и поправевшей НБП (без Лимонова), где опубликован его проект «Железный век». Это портреты — среди прочих — икон провокативной правой идеи: Эзры Паунда, Юкио Мисимы, И.В. Сталина, Юлиуса Эволы, Эрнста Юнгера и аятоллы Хомейни.
Однако премию Кандинского Беляеву-Гинтовту могут дать не за эти работы, которые, к сожалению, не выдвигались, а за картину «Братья и сестры» (смотри ее здесь), изображающую, как легко понять, людей, слушающих речь Сталина 3 июля 1941 года, и за полотно из серии «Родина-дочь», на котором перед нами предстает фрагмент мухинской статуи.
1. «— Президент Кокойты предложил Вам принять участие в разработке архитектурного плана восстановления Цхинвала. Каким будет обновлённый город? — Я думаю, благороднее сталинского архитектурного проекта и представить себе ничего невозможно. Идеальным проектом для восстановления Цхинвала был бы стиль Сталина. Город Солнца, стиль Сталина. Сталинская архитектура это эманация Солнца, святость осетинской земли очевидна для каждого, находящегося там».
2. «— Что произвело на Вас самое сильное впечатление? — Наконец-то Юг России выглядит так, как он должен выглядеть. Увидев такое количество молодых (и не очень) вооружённых мужчин, с каждого из которых можно лепить статую... Мужчина в бронежилете, в портупее, с гирляндой гранат для подствольника, с ножом, пистолетом и пулемётом в руках достоин скульптуры. После этого чрезвычайно нелепо выглядят безоружные кавказцы на фоне гор, нелепо выглядит небо, в котором нет вертолёта, бездарно выглядит горная дорога, по которой не идут российские танки. Мне всегда теперь будет этого не хватать».
Ознакомившись с этим материалом, OPENSPACE.RU на время потерял чувство юмора и задумался, а не случится ли так, что художник Беляев пожертвует полученную премию на какую-нибудь фашистскую партию, — и спросил критиков и кураторов, каково их отношение к включению такого художника в шорт-лист премии Кандинского. Вопросы задавала ЕКАТЕРИНА ДЁГОТЬ.
Александр Боровский, заведующий отделом новейших течений Государственного Русского музея, член жюри премии Кандинского
— Мы политические убеждения художников не обсуждали. Что же касается эстетики, то я считаю, что это очень интересное явление, которое я в свое время назвал «этатическим эстетизмом». Этот художник играет в «государственную эстетику», и я вижу тут ироническую дистанцию. По-моему, это перекликается и с другими работами на выставке в этом духе — с Борисом Орловым, с «Троном» Шеховцова. Такая специально высушенная государственная эстетика. Я его политических выступлений не слышал, но это осознанный эстетический язык, и он в нем не одинок. Наша реальность к этому языку очень близка.
Андрей Ерофеев, свободный куратор, член жюри премии Кандинского
— Я отрицательно отношусь к этому решению. Я считаю, что панэстетическое отношение к своей профессии, воспитанное в 90-е годы, не дает нам видеть очевидное. Беляев вполне откровенно говорит о себе как о противнике современного искусства в идеологическом смысле (см. здесь), он сторонник восстановления государственного большого стиля, тоталитарного неоакадемизма, слегка подправленного в коммерческом духе. Он также сторонник ультраправых националистических политических идей. Я считаю, что премия имени Кандинского такому человеку присуждена быть не может. Я считаю, что ему следовало бы дать премию имени Лени Рифеншталь.
Я очень сожалею, что так произошло, и мы дискредитировали себя. Хотя я признаю, что это сильная фигура нашей художественной жизни. Я, кстати, пытался найти ему какой-то аналог в современном западном искусстве — актуальный художник ультраправых взглядов; я думал, может быть, в Италии есть какой-то криптомуссолиниевец. Но нет. Нигде нет. И это значит, что для нашей страны это опасный симптом. Что и в области современного искусства, которая вроде бы до сих пор была защищена, мы начинаем соскальзывать в сторону от цивилизованного мира. Это такой юз — машину заносит, и остановить невозможно.
Николай Молок, главный редактор журнала «АртХроника»
— Мое отношение? Абсолютно нормальное. Премия — это некоторый срез того, что происходит. Беляев-Гинтовт отвечает текущему моменту в большей степени, чем, скажем, художник Гутов. В этом нет ничего страшного. Он выражает тенденцию госстроительства, которая, может быть, окажется наиболее важной в ближайшие годы. Премия, по ее уставу, берет проекты за отчетный период, год или два, и решает, какой из них лучший. Или главный. А в каком смысле он лучший — этот вопрос не ко мне, а к жюри. Если этот проект выражает тенденцию, которая стоит внимания, — я не вижу тут противоречия. Говорите, он высказывал какие-то идеи, которые можно счесть фашистскими? Но вот художник Гутов высказывает коммунистические идеи. В некоторой степени это близкие вещи. А вообще, я смотрю на картинки, и все. А дальше я слежу за развитием событий. Если победит Гинтовт, тогда и будем решать.
Ирина Кулик, критик
— Меня заинтересовало, что решение жюри выделило три различные идеологии современной России: победили, условно говоря, фашист, коммунист и антикоммунист (Алексей Беляев-Гинтовт, Дмитрий Гутов и Борис Орлов. — OS). Три разные версии. Но все они так или иначе высказываются на темы советского прошлого, имперского прошлого… И в этой троице Беляев просто нужен, без него она неполна. Это очень местный, внутренний какой-то выбор — в отличие от того, что было в прошлый раз, где вся троица была чисто международная по всему языку: Осмоловский с его новыми работами, АЕС, Альберт... Сейчас троица очень почвенническая, даже Гутов, хотя он и наиболее интернациональный тут из всех. И это все неудивительно, потому что, насколько мне известно, председатель жюри Жан-Юбер Мартен заболел и вообще не приезжал.
Иосиф Бакштейн, комиссар Московской биеннале современного искусства
— Меня удивило, что жюри выделило работу столь ангажированного художника, причем ангажированного на ультраправом фланге. Это неизбежно придает решению жюри в целом политический оттенок, чего они, возможно, и не имели в виду. Мне брутальная эстетика Гинтовта не близка, но дело не в этом — безусловно, его высказывания представляют собой апологию самых мрачных страниц российской истории. И ирония здесь не просматривается. Мой опыт наблюдения за художественным процессом говорит о том, что при такой политической ориентации эстетическая составляющая страдает. Я должен сказать, что современное русское искусство традиционно придерживается политической ориентации на левом фланге. И оно всегда гуманистически ориентировано. Чего нет в этом случае. Можно, конечно, рассматривать его слова как экстравагантный художественный жест, но такого рода действия наносят ущерб репутации художника, а решение жюри может быть истолковано как солидарность с его позициями.
Андрей Ковалев, критик
— Я это воспринял с глубоким удовлетворением. Тайное, что называется, стало явным. Стремительная фашизация правящего класса стала очевидной. Очень все похоже на 1933 год в Германии. Карты раскрылись, и раскрылись они на нашей территории — территории современного искусства. Потому что всякие глобальные вещи делаются часто сначала среди нас, убогоньких, на нашем скромном рынке. А вот потом… Получается как бы уже можно!
Поэтому, должен сказать, я писал про Беляева прежде несколько снисходительно, а вот теперь мне все страшнее и страшнее. То, что казалось шуткой (пусть не невинной, но острой), фашизоидной игрой (как это было лет восемь назад), становится реальностью. Потому что все дело в контексте. Реальность начинает выстраиваться по схеме, нарисованной художником, и тут у него два пути: в ужасе бежать или восхвалять свою прозорливость.
Беляев — криптофашист в стиле Дугина, к которому он близок. Вот тут неизвестно: мы как, подаем руку Дугину или нет? И неизвестно вот еще что: мы художников считаем священными идиотами, которым позволяется любая «нетрадиционная политическая ориентация», или же мы их считаем ответственными гражданами?
Особенно мне интересно то, что выдвинут Беляев самой богатой московской галереей — галереей «Триумф», которая отражает эстетические и политические интересы правящего класса. Причем в эстетической области все это проявляется более откровенно. Олигарх не выйдет на трибуну и не скажет того, что сказано в беляевских работах. Но в искусстве якобы свобода.
Анатолий Осмоловский, лауреат премии Кандинского-2007
— У меня нет проблем с политическими взглядами художника. Они могут быть любыми. Просто за взгляды надо отвечать перед гражданским обществом, а за эстетику — перед художественным сообществом. Эзра Паунд за свой фашизм сидел в тюрьме. И это правильно. Человек с фашистскими взглядами может получить премию за свое искусство и сидеть в тюрьме. Но в случае с Беляевым-Гинтовтом просто нет художественного результата. Удивительно, как он вообще куда-то попал.
На мой взгляд, скандальность попадания Гинтовта в шорт-лист связана отнюдь не с его политическими воззрениями — откровенно инфантильными и старомодными, — а с его художественной продукцией. Эстетическая форма, с которой пытается работать Гинтовт, — это смесь наивного модернизма и низкопробного агитпропа, не позволяющих в полной мере отнести ее собственно к искусству. Все это казалось вполне очевидным вплоть до знаменательного выбора жюри. Но нет худа без добра. Актуализация этой «эстетики» — хороший политический симптом современной России, или, вернее, эстетических воззрений ее художественной критики.
Но не стоит особенно переживать тот факт, что выбор жюри обнажил серьезнейшие проблемы невнятной ценностной ориентации российской художественной критики. Наоборот, этот выбор должен стимулировать более серьезную аналитическую работу. Ибо настоящая работа в России начинается от остро ощущаемой опасности.
Евразийский Союз Молодёжи понимает ужас, который испытывают либеральные мракобесы и богемщики-деграданты от осознания неизбежности возрождения в нашей стране великого имперского проекта, которое происходит на наших глазах, и которое Алексей Беляев-Гинтовт воспел в своих гениальных работах.
Однако мы советуем либеральным крикунам вроде Андрея Ковалёва, Иосифа Бакштейна и Андрея Ерофеева не расставаться с последними признаками элементарной логики. Напоминаем специально для тех, кто в танке: евразиец по определению не может быть фашистом. Если же кто-то не способен своими мозгами понять таких простых вещей, то мы эти мозги вправим.
Совсем немного осталось им визжать об имперской угрозе и гавкать на великих людей. Тем лучше, что вся эта мразь пока что на поверхности. От возмездия не уйдёт никто.
В ЖЖ эту тему громче всех комментирует некая \"лена_хейдиз\", женщина, делающая буковки из нечистот для выставок http://lena-hades.livejournal.com/218182.html. В её журнале немало прекрасного. Яркий, максимально выпуклый портрет противника имперского искусства.
Премия Кандинского (-Клерамбо?) никому не нужна. Но это своего рода взлом либеральной художественной среды. Не удивительно, что женщина, пишущая фекалиями, так переживает.
